4 
— В доме стало так тихо! — в отчаянии воскликнула она, обращаясь к бесхвостой белке, сидевшей на заборе.
Та что-то проверещала и потянулась лапкой к угощению — орешку, который Абигайль предложила ей в качестве благодарности за общительность. Прикосновение коготков белки к ладони Абигайль было единственным проявлением участия к ней живого существа за весь сегодняшний день.
От этой мысли она едва не разрыдалась.
— Не могу так жить, — промолвила она, обращаясь к зверьку. — Я написала маркизу, попросила его о помощи, но он не отвечает на мои мольбы…
Абигайль никогда не жаловалась слугам. Это было бы недостойно. Ее друзья в деревне думали, что она должна была вздохнуть с облегчением, избавившись от ватаги шумных ребятишек. Абигайль, конечно же, многим пожертвовала ради них. Когда ей было двадцать три года, у нее наконец-то появился ухажер — местный священник. Однако через год он бросил ее, не желая брать на себя ответственность за воспитание четырех детей, единокровных братьев и сестер Абигайль, с которыми она не желала расставаться после неожиданной смерти отца.
Небольшого приданого едва хватало на то, чтобы прокормить семью. Для священника такая невеста была большой обузой.
Абигайль хорошо понимала Фредерика, однако смерть отца и потеря жениха за один год стали для нее тяжелым ударом. Тем не менее она любила детей и готова была ради них отказаться от брака. Однако их в конце концов отобрали у нее.
Мистер Грейсон, душеприказчик ее отца, увез их к опекуну, который мог обеспечить детям правильное мужское воспитание.
Каждый раз, когда Абигайль думала об этом, у нее на глазах закипали слезы обиды. Оказывается, чужой человек был более подходящей кандидатурой на роль воспитателя ее братьев и сестер, чем она! И только потому, что носил штаны, а не юбку…
— Они были моей семьей, единственными близкими мне людьми, — жаловалась Абигайль белке, которая наверняка одобрительно завиляла бы хвостом, если бы ее кошка, Мисс Китти, не откусила его в ту пору, когда зверек был еще совсем маленьким.
Откинув завитки со лба, Абигайль оперлась на черенок мотыги и окинула внимательным взором грядку с ревенем. Раньше, когда ревень и земляника созревали, кухарка пекла вкусные пирожки с ароматной начинкой из него. Близнецы просто обожали их.
Но теперь Сисси и Джереми были далеко.
— Мне нужен мужчина, — внезапно заявила Абигайль, и белка, испугавшись ее решительного тона, исчезла в кустах. — Я должна выйти замуж за богатого поверенного, человека, который любит детей и сможет отстаивать мои интересы в суде. Это должен быть уважаемый честный джентльмен с большим состоянием, которое позволило бы ему не заботиться о судебных расходах!
Абигайль понимала, что бесполезно заливаться слезами, и поэтому стала перебирать в памяти всех известных ей поверенных. Однако тут до ее слуха донесся грохот почтовой кареты.
Экипаж вскоре остановился на обсаженной деревьями проселочной дороге неподалеку от того места, где работала Абигайль. Ее сердце учащенно забилось от радости. Вообще-то ей никогда не доставляли корреспонденцию прямо домой. Но возможно, пришел ответ от маркиза и это важное письмо почтальон решил вручить ей лично прямо в руки. Маркиз был дальним родственником ее отца, и еще ни разу не писал сюда, в Эбби-Лейн.
«Господи, сделай так, чтобы этот человек помог мне вернуть детей домой», — взмолилась Абигайль. Дженни и Томми были старше близнецов, но и им было еще слишком рано покидать отчий дом.
Почтовая карета все еще стояла на дороге, и Абигайль бросилась к калитке, сжимая мотыгу в руках. Может быть, опекун сжалился над ней и отпустил детей погостить в ее усадьбе? Экипаж мог остановиться здесь, чтобы высадить их.
— Убирайте это дьявольское отродье из моей кареты или держите ее в клетке! — взревел разгневанный мужской голос.
— Ненавижу тебя, проклятый грубиян! — раздался отчаянный детский голосок, в котором слышались слезы.
Абигайль прибавила шагу. Судя по тону, ребенка сильно обидели, и она инстинктивно бросилась на его защиту.
— Я никогда не забуду вашего великодушия, — прозвучал сухой мужской баритон, а затем раздался грохот брошенного из кареты на землю багажа.
Утонченные аристократы, владевшие правильным произношением и витиеватым слогом, были нечастыми гостями в этих глухих краях. Абигайль вдруг смутилась и замерла на месте, пытаясь понять, что здесь происходит.
4 
