Последние отзывы

  38  

Доминик выживет. Он не может умереть, не может покинуть ее.

Дверь распахнулась. Арианна вскочила навстречу женщине в белом халате.

— Синьора Боргезе?

— Да. — Арианна попыталась войти, но у женщины был опыт обращения с родственниками, и она перегородила ей дорогу. — Что с моим мужем?

— Я должна задать вам несколько вопросов, синьора. У вашего мужа есть противопоказания к каким-нибудь лекарствам?

— Я не знаю. Как он?

— Он принимает какие-нибудь лекарства?

— Я ничего об этом не знаю. Умоляю, скажите мне…

— Он страдает от каких-нибудь заболеваний? Сердечная недостаточность? Диабет? Конвульсии?

Арианна с ужасом посмотрела на женщину.

— Конвульсии? Неужели он… О боже, умоляю, скажите же, что с ним.

Суровое лицо медсестры немного смягчилось.

— Поверьте, синьора, ничего серьезного. Я просто пытаюсь восстановить историю болезни вашего мужа. Он когда-нибудь переносил операции?

Арианна покачала головой.

— Он подвергался госпитализации? У него были переломы? Сотрясение мозга?

— Я ничего не знаю о его истории болезни! Умоляю, скажите, Доминик… он серьезно пострадал?

— Чтобы не наехать на коляску с ребенком, он резко вывернул руль, потерял управление и врезался в столб. У него перелом левой руки. Это серьезный перелом, но мягкие ткани почти не пострадали. Через два, максимум три месяца все будет в порядке.

Арианне показалось, что женщина что-то недоговаривает.

— Вы что-то скрываете? Мой муж истекал кровью. Он был без сознания.

— Да. Мы предполагали, что у него сотрясение мозга. Ему должны сделать рентген, тогда можно будет сказать наверняка.

— Но он в сознании? Я уверена, что…

— Нет, — мягко проговорила сестра, — он все еще без сознания.

Арианна покачнулась. Женщина взяла ее под руку.

— Вы ничем не поможете своему мужу. Вы здесь одна? Вам нужно позвонить?

Арианна покачала головой. Ей некому было звонить. У нее была только престарелая бабушка и ребенок. Доминик никогда не говорил о своей семье, да она и не спрашивала. Она никогда ни о чем его не спрашивала, она была слишком занята, пестуя свою ненависть к нему, хотя вся его вина заключалась в том, что он хотел быть рядом с ней и с ее сыном.

Их сыном.

Он хотел, чтобы они стали одной семьей, но она сопротивлялась этому изо всех сил. Почему же она понимает это только сейчас?

— Нет, — ответила она. — Мне некому звонить.

Дверь в палату снова распахнулась, и санитар выкатил каталку, на которой неподвижно лежал Доминик.

— Доминик, — прошептала Арианна прерывающимся голосом. Она потянулась к его руке, сжала ее и пошла рядом с каталкой по длинному коридору, к лифту, к кабинету с табличкой «Рентген».

— Синьора, вам придется подождать снаружи.

Арианна наклонилась над Домиником и нежно коснулась губами его рта.

— Я буду рядом, — прошептала она. Дверь захлопнулась.

Она тяжело вздохнула и неуверенным шагом направилась к телефонному аппарату.

Она не знала номер Джины, но оператор нашел его и связал с ней Арианну. Джина ответила сразу же, как будто не отходила от телефона, ожидая звонка. С Джованни все в порядке, пусть Арианна не волнуется. Он поужинал и вместе с Бруно играет с железной дорогой.

— А как твой муж? — спросила она.

— Я не знаю. Еще ничего не известно.

— Я позову Джованни.

Арианна закрыла глаза и на секунду затаила дыхание. Она должна быть сильной, когда будет говорить с сыном.

— Мамочка! — его голос дрожал.

— Да, милый.

— Доминик умер?

Ее потрясла детская непосредственность, с которой он задал этот жестокий вопрос.

— Нет, милый, — быстро сказала она. — Доминик не умер.

— Что с ним случилось?

Она сказала ему, что произошел несчастный случай. Доминику придется провести какое-то время в больнице.

— Почему?

— Он сломал руку. Помнишь, в прошлом году то же самое случилось с Билли Гудингом?

— Ему пришлось носить гипс.

— Да, милый. Доминику тоже наложат гипс.

Голос Джонатана повеселел.

— И мы будем рисовать на нем картинки?

— Да, мы разукрасим весь его гипс.

— Ладно. Может быть, я нарисую на нем кошку. — На секунду он замолчал. — Но почему Доминик останется в больнице? Билли сразу выписали.

— Доминик еще ударился головой.

— О, — он снова замолк. — Мамочка!

— Да.

— Скажи Доминику, что я по нему скучаю.

  38