Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
80 
– Я слушаю, – сказала она.
– Ты хотела со мной поговорить? – спросила Никс.
– Откуда вы… да хрен с ним. Вы знаете, где я?
– Я знаю, что там снег и холод. Самое подходящее место, чтобы привалиться к своему демону. Как ты решила, оставишь его при себе? Или он слишком большой для употребления внутрь?
Холли вздохнула.
– Мне нравится быть с ним, и я думаю, что действительно хочу его. Но это значит, что мне придется сохранить мое бессмертие.
К несчастью, если она останется валькирией, то будет Сосудом. И события вроде тех, что произошли на Мосту смеющейся дамы, будут повторяться.
– И к чему ты склоняешься?
«Быть с Кейдеоном»…
– Думаю, я буду придерживаться программы.
– Я знала, что ты не устоишь перед давлением со стороны ровни. Это тоже хорошо. Потому что твое превращение уже закончилось.
Холли давно это подозревала.
– Но как это повлияет на вашу сделку с Грутом? Кейдеон все равно получит свой меч, да?
– Конечно. Так когда же тетушке Никс ждать от вас маленького вамона?
– Вамона? Ах да – валькирия и демон. Ха-ха. Напрасно вы затаили дыхание. Он не хочет… то есть он отказывается иметь со мной секс.
– Это еще почему? Это не похоже на Кейдеона, совсем не похоже.
Тут Холли разозлилась:
– Он не хочет попробовать, проявить всю свою демонскую силу.
– Да, но ты-то чего хочешь? Слушайся своего инстинкта. Что он тебе говорит?
Холли снова посмотрела на Кейда через окно.
– Все равно это не имеет значения, – со вздохом сказала она. – Он не станет этого делать. Он уже доказал, что может остановиться на любой стадии ласк.
– Я не поняла. Он демон с инстинктивной потребностью удовлетворять свою женщину. Ты – его женщина. Он сделает все, что ты захочешь.
– Что ты имеешь в виду?
– Дорогая, пора тебе взять демона за рога.
Глава 37
– Мы приехали сюда как раз вовремя. Идет буря с севера… – Голос его замер, когда он увидел Холли, лежащую в ванне. На ней ничего не было, кроме жемчуга.
Она поманила его пальцем.
– Здесь поместятся двое.
Вокруг нее поднимался пар, отблески огня мерцали на коже – все так, как он представлял себе.
– Вторичного приглашения не потребуется.
Он бросил на пол вязанку дров и разделся.
– А нам хватит дров, чтобы топить всю ночь?
– Я буду тебя согревать. Об этом можешь не волноваться, – сказал он, проводя губами по ее шее.
Одну руку он положил на ее интимное место, другой пощипывал ее соски. Она закинула руки, обвила его шею. Он легко мог войти в нее, и он знал, что она с радостью примет его…
Словно прочитав его мысли, она прошептала:
– Кейдеон, я хочу, чтобы ты взял мою девственность.
Это было прямо из области его фантазий – и в этой области ему и следовало оставаться. Но сколько еще он сможет сопротивляться, прежде чем иссякнет запас его самообладания?
– Я не могу. Я не хочу сделать тебе больно. – Он имел в виду не только физическую боль.
Она повернулась к нему, и теперь ее мокрые груди терлись о его грудь.
– Это единственная причина?
– Ты – Сосуд…
– У меня сейчас такой период, когда я не могу зачать. Но если бы и так, это еще не конец света.
– Может быть, и конец, если я стану отцом. Помнишь ту часть книги, где говорится о носителе абсолютного зла?
– Ты не носитель зла.
Скоро, очень скоро она будет думать иначе.
– Холли, ты не понимаешь. – Он вылез из ванны и схватил полотенце, лежавшее на соседнем стуле.
– Ты не можешь убедить меня в этом, так что даже и не пытайся. Это потому что я могу забеременеть, да? Я понимаю, здесь есть о чем подумать. Но я не буду возлагать на тебя ответственность…
Он расправил плечи, сузил глаза.
– Ты считаешь, что я не могу позаботиться о своей женщине и ребенке?
Произнеся эти слова, он замер – совсем так, как было на мосту, когда он разговаривал с Терой. Почему ему показалось, что все стало на свои места?
– Конечно, можешь. Я просто…
– Это не имеет никакого отношения к тому, о чем ты думаешь. Ты еще даже не видела худшую мою сторону. Холли, я могу убить тебя.
– Нет, Кейдеон, – она протянула руку из ванны и схватила большую щепку из кучи дров, лежащих у очага, – не можешь. – И она царапнула щепкой по своему предплечью.
– Холли, что ты…
Голос его замер, потому что царапина тут же зажила.
– Мне ты не можешь причинить боль. Теперь я бессмертна.
– Но перемена… я думал, ты этого не хочешь.
80 
