130 
— Эмбер сказала мне то же самое и теми же словами, когда я посоветовала отнести тебя обратно в Каменное Кольцо до того, как ты придешь в себя.
Дункан вздрогнул. Дрожь была еле заметна, и увидеть ее мог бы лишь тот, кто ожидал увидеть.
Кассандра ожидала, следя за ее появлением хищными глазами сокола.
— Скажи мне, — раздельно произнесла Кассандра, — бесчестье Эмбер исцелит твою честь… или лишь еще сильнее ее ранит?
Дункан ничего не ответил.
— Отпусти ее, — сказала Кассандра.
— Не отпущу.
Кассандра усмехнулась такой зловещей усмешкой, что у Доминика стала зудеть рука от желания опять схватиться за меч.
— Не отпустишь? — насмешливо передразнила Кассандра. — Нет. Просто ты не можешь отпустить Эмбер.
Дункан не шелохнулся и не произнес ни слова.
— Раньше я думала, что уничтожу тебя, когда ты окончательно вымучаешь из Эмбер душу, — продолжала Кассандра. — Но теперь я передумала.
— Пощада от Наделенной Знанием колдуньи? — спросил Дункан таким же насмешливым тоном.
— Пощада?
Кассандра засмеялась, и ее смех был еще страшнее, чем усмешка.
— Нет, темный воин. Я хочу, чтобы ты жил и узнал — слишком поздно! — что ты натворил.
Дункан замер.
— И тогда, — закончила Кассандра, — я буду смотреть, как гибнет твоя душа — в тех же муках, на которые ты обрек душу Эмбер… капля по капле.
Глава 21
Эмбер лежала без сна в роскошной постели, которая была ее ложем с тех пор, как она стала женой Дункана. Каждый раз, когда налетал порыв ветра, или мокрый снег шуршал по каменной кладке, или снизу доносился звук чьего-то голоса, ее сердце начинало биться быстрее.
Тогда она лежала, затаив дыхание, прислушиваясь всеми фибрами своего существа, не раздадутся ли приближающиеся к ее двери шаги.
Этой ночью Дункан придет ко мне.
Должен прийти.
Приди ко мне, темный воин. Дай мне коснуться тебя тем единственным способом, которым ты позволяешь к себе прикасаться.
Позволь мне еще раз слиться с тобой воедино.
Только один раз.
Я могу коснуться твоей души, если ты позволишь.
Только один раз…
Но среди звуков, которые слышала Эмбер, не было шагов Дункана, поднимающегося по каменной винтовой лестнице к ней в спальню.
По мере того как ночные часы удлинялись, а осенний дождь со снегом все налетал и налетал с порывами ветра на каменные стены, Эмбер начала думать, что останется в одиночестве в эту непогоду. Дункан не придет к ней этой, ночью из всех ночей, после того как едва не погиб от руки Эрика и может вновь радоваться тому, что жив, что просто живет.
Этой ночью Дункан будет, словно мягкий воск в руках своей янтарной колдуньи, как бы ни противился.
Она знала это.
И он тоже.
Эмбер резко села в постели и отбросила богатые покрывала. Тонкое, нежное полотно ее ночной рубашки светилось призрачным светом — отражением угасающего в очаге огня. Ее янтарный подвесок приглушенно горел, словно тлеющие угли.
Также светились и ее глаза из-под завесы тьмы, которая не имела ничего общего с темнотою ночи.
Эмбер накинула на плечи плащ, натянула на голову капюшон и отправилась в спальню хозяина замка. Ей не нужна была ни свеча, ни лампа, чтобы освещать себе путь. Присутствие Дункана было, словно огонь в ночи, ведущий к нему так же безошибочно, как заря к новому дню.
Даже если бы путь к Дункану пролегал через неведомый лес или извилистую долину, для Эмбер он был бы все тем же — ясным и безошибочным.
В зале никого не было. Голоса часовых, доносившиеся сверху, от зубчатого парапета, были единственными звуками, производимыми не бурей. Ноги Эмбер неслышно ступали по деревянному полу. Плащ взметался и опадал вокруг ее щиколоток при каждом быстром шаге.
Перед дверью Дункана не было оруженосца, который должен был бы здесь спать, потому что у хозяина замка еще, не было времени выбрать кого-нибудь из юношей знатного происхождения, страстно желавших обучаться военному искусству у легендарного Шотландского Молота. Дверь в спальню лорда была даже полуоткрыта как знак того, что спящий внутри воин совершенно уверен в своей безопасности.
Окинув комнату взглядом, Эмбер поняла, что Дункан поздно лег спать. Языки огня все еще плясали в очаге. Свечи в подсвечниках все еще горели. На сундуке возле постели теплился огонек масляного светильника, наполнявшего комнату запахом розмарина. Рядом со светильником, чтобы быть всегда под рукой, лежал боевой молот, холодно поблескивая в отсветах огня.
130 
