— Мы не на ложе, — возразил он.
— Вот именно. И ты не собираешься туда со мной ложиться, не так ли?
— Еще слишком рано.
— Вы только послушайте, что он говорит! — возмутилась Эмбер. — Так вот, сэр, если ты не хочешь брать меня, то мне придется взять тебя самой.
Дункан ошеломленно посмотрел на Эмбер, потом рассмеялся при мысли о том, что такая хрупкая девушка грозится справиться с таким крупным и сильным мужчиной, как он.
— Уж не собираешься ли ты повалить меня и взять силой, моя маленькая фея?
— Вряд ли ты будешь лежать достаточно смирно для этого.
— Ты права. Этой ночью — нет. Но мысль мне нравится.
— Мне нужны дела, а не мысли. Раз я слабее тебя, то должна воспользоваться единственным оружием, которое у меня есть для взятия твоей крепости.
— И что это за оружие?
— Язык.
Прилив огня, от которого отвердело все тело Дункана, передался Эмбер с такой ясностью, что она, вздрогнув, замерла, словно от удара кнутом по спине. У нее в сознании возник образ прекрасной девушки с массой золотых волос, которые душистым, жгучим облаком клубились вокруг бедер Дункана, а ее язык выводил огненные узоры на его стоящем мече.
— О-о, — протянула Эмбер. — Неужели мои волосы на самом деле жгут тебя так сладко? Тогда получай их, муженек.
Прежде чем Дункан, успел ответить, она быстро подняла руки, и блестящие гребни разлетелись по полу. Зная, что не должен этого делать, но не имея сил остановиться, Дункан погрузил руки глубоко в волосы Эмбер, пока не ощутил, как прохладные, мягкие пряди ласкают чувствительную кожу меж пальцами.
Дрожь чистого наслаждения волнами пошла по телу Эмбер. Смотря Дункану в глаза, она медленно повела головой, чтобы еще сильнее стало желанное давление его рук.
— Тебе это приятно, — спросил он, — или ты просто отвечаешь на мое удовольствие?
— И то, и другое, — с хрипотцой в голосе ответила она. — Мне приятно, когда твои руки ласкают меня. Мне приятно знать, что, когда ты ласкаешь меня, это приносит тебе наслаждение.
— Эмбер… — только и мог проговорить Дункан.
— Тебе правда доставит наслаждение, если я проведу языком по твоему мечу?
Руки Дункана сжались в кулаки в волосах у Эмбер. Ей стало бы больно, не ощути она, как страстный ответ Дунканова тела на ее слова опалил ее подобно лесному пожару.
— Ты лишаешь меня сил, — хрипло ответил Дункан. — Где могла такая невинная девушка, как ты, научиться гаремным искусствам?
— От тебя.
— Нет. Я раньше никогда не ведал подобной ласки.
— Но когда я сказала, что возьму крепость языком, ты представил себе мои волосы рассыпанными по твоим обнаженным бедрам, а мой язык — лижущим тебя язычком розового пламени.
Желание с такой силой забилось в Дункане, что оба они едва не упали на колени.
— Эмбер, замолчи!
Грубость в голосе Дункана вызвала в ней новый прилив желания.
— Нет, — прошептала она. — Оказывается, мне очень любопытно узнать, на что это похоже — взять твою крепость языком. А может быть, и зубами?
Дункан застонал, и пальцы его снова сжались.
У Эмбер вырвался прерывистый звук, выражавший удовольствие от того, что ее слова возвращаются к ней излиянием его страсти.
— Не говори таких слов, — пробормотал он. — Ты заставишь меня совсем потерять голову.
— Но мне нравится чувствовать, как по тебе пробегает огонь.
Неожиданно Дункан отпустил Эмбер и отступил назад, чтобы больше не касаться ее.
— В этом все дело, — сказал он, и его голос звучал натянуто. — Огонь пронизывает меня, а не тебя.
Когда Дункан отстранился, Эмбер показалось, будто ее бросили в ледяной ручей. Она пошатнулась, потеряв опору.
— Дункан? — окликнула она его, протягивая к нему руки.
— Нет, — бросил он, отступая еще дальше назад.
— Я ничего не понимаю.
— Вот именно. До сих пор ты не знала ничего, кроме неуемного желания воина, которое размолотило тебя до крови. Тебе не довелось изведать сладости своего собственного желания.
— Это не так. Твое желание и мое — это разные стороны одной и той же монеты.
Дункан провел по волосам рукой, словно гребнем, потом расстегнул свой роскошный плащ и отбросил его в сторону.
— Нет, — сказал он, снова повернувшись к ней. — Твое желание тонет в моем. Для тебя все будет точно так же с любым мужчиной.
Сначала Эмбер не поняла.
А когда поняла, то пришла в ярость. Глаза ее сузились, превратившись в щелочки.
— Значит, ты считаешь, что ко мне страсть приходит всегда только из вторых рук? — сдержанно спросила она.