66 
— Ладно, детка, — хрипло ответил Бун.
— Давай я отнесу, — предложил Нэш и добавил, понизив голос: — С ней все в порядке. С Аной плохо. — Взял засыпавшую девочку, направился к дому, потом, оглянувшись, сказал: — Не слушай голос рассудка, дружище.
— Объясните мне, что происходит. — Чувствуя, что язык не слушается, Бун решил говорить помедленнее. — Я хочу точно знать, что тут произошло.
— Хорошо. — Ана оглянулась на своих родных. — Только оставь нас на одну минуту. Мне надо… — Речь ее прервалась, окружающий мир заволокла серая дымка.
Бун с проклятием успел ее поймать, не дав рухнуть на землю.
— Что за чертовщина? — требовательно воскликнул он. — Что она с Джесси сделала? — Взглянул на Ану, встревоженный прозрачной бледностью ее лица, спросил: — Что с собой сделала?
— Спасла жизнь твоей дочери, — объяснил Себастьян. — Рискуя своей собственной.
Успокойся, — буркнула Моргана. — Он и так настрадался.
— Он?
— Да. — Она придержала кузена за локоть. — Бун, Ане надо спать, долго спать, отдыхать. Кто-то из нас останется и присмотрит за ней.
— Сам присмотрю. — Бун повернулся и понес ее к себе в дом.
Ана выплывала и вновь уплывала в бесцветные миры. Боли уже не было, как и любых других ощущений. Она стала бестелесной, как туман. Пару раз слышала, как в глубоко спящее сознание заглядывают Моргана или Себастьян, проверяют. К ним присоединялись другие — родители, тетки, дяди и прочие.
Наконец после долгого-долгого путешествия она поняла, что возвращается. В бесцветный мир просачивались оттенки и полутона. Обретавшую чувствительность кожу покалывали иголочки. Она вздохнула, издав первый звук за сутки с лишним, открыла глаза.
Бун ждал ее. Автоматически встал дать лекарство, оставленное Морганой.
— Вот. — Приподнял ее, поднес к губам чашку. — Надо выпить.
Она повиновалась, узнав вкус и запах.
— Джесси?..
— Отлично себя чувствует. Сегодня ее забрали Нэш с Морганой. Она там переночует.
Ана кивнула, выпила еще.
— Долго я спала?
— Спала? — Бун сухо хмыкнул над прозаическим определением коматозного состояния, в котором она пребывала. — На сутки отключилась. — Взглянул на часы. Плюс еще полчаса.
Это было самое долгое путешествие в ее жизни.
— Надо позвонить родным, — сказала она, — сообщить, что со мной все в порядке.
— Сейчас позвоню. Есть хочешь?
— Нет. — Она старалась не обижаться на вежливый сдержанный тон. — Пока ничего больше не надо.
— Тогда через минуту вернусь.
Когда он ее оставил, Ана закрыла лицо руками. Сама виновата. Не подготовила его, тянула время, и судьба вмешалась. Она с усталым вздохом поднялась с кровати, начала одеваться.
— Что ты делаешь, черт побери?! — закричал вернувшийся Бун. — Отдыхать надо.
— Я вполне отдохнула. — Ана уставилась на свои пальцы, методично застегивавшие пуговицы на блузке. — Совсем приду в себя, когда мы поговорим.
Он только кивнул.
— Будь по-твоему.
Может, выйдем? Мне полезно подышать воздухом.
— Хорошо. — Бун взял ее за руку, повел вниз по лестнице, вывел на террасу. Как только она села, вытащил сигарету, чиркнул спичкой. Он почти глаз не сомкнул с той минуты, как принес ее наверх, держался только на табаке и кофе. — Если ты готова, буду благодарен за объяснение.
— Готова. Прости, что раньше не сказала. — Ана крепко стиснула руки на коленях. — Хотела, да никак не могла найти нужных слов.
— Говори прямо. — Бун глубоко затянулся.
— Я происхожу из очень древнего рода. С обеих сторон. Если угодно, из другой культуры. Знаешь, что такое Викка [14]?
По коже пробежал легкий мороз, или это был просто ночной ветерок.
— Колдовство.
— Собственно, подлинное значение — мудрость. Впрочем, и колдовство годится.
Она на него взглянула, чистые серые глаза встретились с глазами усталыми, потемневшими.
— Я потомственная колдунья, с рождения наделенная особой чуткостью, которая позволяет вступать в эмоциональную и физическую связь с другими. Мне дан дар исцеления.
Бун сделал очередную затяжку.
— И теперь ты тут сидишь, смотришь мне в глаза и сообщаешь, что колдунья?
— Да.
Он в бешенстве отшвырнул сигарету.
— Что за игры, Ана? Ты думаешь, что после случившегося прошлым вечером я не заслуживаю разумного объяснения?
— Думаю, ты заслуживаешь правды. Даже если не считаешь ее разумной. — Она взмахнула рукой, не дав ему ответить. — Расскажи, как сам объясняешь случившееся.
66 
