Особенно,... 
57 
— Это вы сделали?
— Нет, сэр!
— А знаете, кто сделал?
— Нет, сэр!
Коммандер нахмурился.
— Юная леди, если вор пробрался в дом, а потом вернулся и разложил всё похищенное по местам, преступление всё равно совершилось, это понятно? Аналогичным образом, если здание было разрушено, а на следующее утро прекрасно функционирует, как ни в чём не бывало (пусть даже с другого конца), данный факт не отменяет преступления, и, следовательно, все, принимавшие в нём участие, остаются преступниками. За исключением того, что я понятия не имею, как такое преступление квалифицировать и скорее предпочёл бы получить стрелу, чем разбираться в этом чёртовом деле.
Тиффани моргнула. Последнюю фразу она не услышала, то есть, не совсем услышала, но, тем не менее, отчётливо помнила, как будто слова действительно прозвучали. Это, наверное, те самые «нескАзанные» слова! Она бросила взгляд на миссис Пруст и та радостно кивнула в ответ, вызвав в голове Тиффани коротенькое несказанное «да».
Вслух миссис Пруст заявила:
— Коммандер, мне кажется, никто не понёс ущерба, учитывая, что мистер Уилкинс вполне успешно торгует в «Королевской Спине», и, очевидно, будет возражать против возвращения «Королевской Головы».
— Чертовски верно! — буркнул кабатчик, засовывая деньги в суму.
Коммандер Ваймс продолжал хмуриться, и Тиффани отчётливо услышала непроизнесённое, но подразумеваемое: «Пока я здесь, никакого возвращения никаких Королей не будет!»
Миссис Пруст снова вмешалась:
— Может, позволим таверне так и остаться, скажем, «Королевской Шеей»? — предложила она. — Особенно учитывая, что голова была украшена перхотью, сальными волосами и зрелым прыщом?
К удовольствию Тиффани, хотя лицо коммандера оставалось по-прежнему каменно-непроницаемым, она отчётливо расслышала радостное несказанное «Да!»
В этот момент миссис Пруст, которая считала, что победу всегда надо закреплять любыми доступными средствами, вступила снова:
— Мы же в Анк-Морпорке, мистер Ваймс. Летом здесь река горит, а с небес сыплются дожди из рыбы и разломанных кроватей. Так что, в общем и целом, если подумать, ничего страшного нет и в кабаке, вывернутом наизнанку. В конце концов, то же самое регулярно случалось с его клиентами! Кстати, как себя чувствует ваш малыш?
Последняя невинная ремарка, кажется, успокоила коммандера.
— О! Он… о, я… прекрасно. О да, прекрасно. Вы были правы. Ему только и надо было, что хлебнуть газировки, а потом как следует прорыгаться. Можем мы перемолвиться парой слов в частном порядке, миссис Пруст?
Взгляд, который он бросил на Тиффани, ясно давал понять, что «частный порядок» отнюдь нее включает её, и поэтому Тиффани аккуратно проложила себе путь среди весёлых (порой, слишком весёлых) горожан, ждавших своей очереди, чтобы скартинкографироваться на фоне руин «Королевской Шеи», отошла в сторонку и слилась с фоном. Ей оставалось лишь слушать, как Роб Всякограб пытается командовать своими войсками, которые подчинялись приказам лишь постольку, поскольку не имели на данный момент других, более интересных занятий.
— Ладно, — бушевал он, — кто из вас, отвратцы, додумался пририсовать на вывеске шею? Я уверен, что раньше её не видел!
— Это Вулли, — наябедничал Великучий Ян. — Он думал, все решат, что так всегда и было. Он же Валенок, сам ведаешь.
— Иногда даже Валенок может быть прав, — заметила Тиффани.
Она огляделась… И увидела его, человека без глаз, который шёл сквозь толпу, шёл прямо сквозь толпу, словно люди вокруг были призраками. Однако горожане явно как-то чувствовали его присутствие: вот один провёл рукой по лицу, словно смахивая паутину, а другой хлопнул себя по уху, будто отгоняя комара. Но потом… они изменились. Увидев Тиффани, они зло прищуривали глаза, и, пока загадочный призрак шёл к ней, вся толпа нахмурилась, как один человек. А ещё за человеком без глаз тянулся шлейф вони, такой, что от неё мерк белый свет. Он пах, словно дно пруда, на котором столетиями гнила всякая дрянь.
Тиффани в отчаянии осмотрелась. Чудесное превращение «Королевской Головы» в королевское известно что заполнило улицу любопытными и жаждущими. Многие просто шли мимо по своим делам, но вдруг оказались зажаты толпой, а кроме того, разумеется, многочисленными людьми с переносными лотками и маленькими тележками. Торговцы заполонили город и немедленно пытались продать что-нибудь каждому, кто останавливался хотя бы на пару секунд. Она ощущала нависшую в воздухе угрозу… нет, ненависть, которая росла с каждой минутой, словно трава под дождём, а чёрный человек подбирался всё ближе и ближе. Он пугал её. Конечно, с ней были Фиглы, но Фиглы имели обыкновение вызволять тебя из одной беды, немедленно втравливая в другую.
57 
