Последние отзывы

  108  

Но чем больше он брал, тем сильнее жаждал.

Наконец Ной отстранился, чтобы увидеть ее лицо, залитое густым румянцем, и лихорадочно блестящие глаза.

– Если хочешь, чтобы я поверил, будто ты злишься, то перестань мне отвечать.

Оливия подумала, что гнев – наверно, единственное чувство, которого она не испытывает.

– Отойди, Брэди.

– Слушай…

– Подожди. – Она перевела дух и положила руку ему на грудь. – Подожди минутку…

– О'кей. – Ной сам удивился, каких гигантских усилий ему стоило сделать этот шаг и оторваться от ее тела. – Этого достаточно?

– Да… Я не собираюсь делать вид, что не ждала или не хотела этого. Меня действительно влечет к тебе. Но уступать этому инстинкту я не собираюсь.

– Почему?

– Потому что это глупо. Но… – Она снова взяла бокал – свой или его? – и сделала глоток, не сводя с Ноя глаз. – Если бы я решила сделать глупость, то легла бы с тобой в постель. Я не против секса и думаю, что ты хороший любовник.

Он открыл рот, но тут же закрыл его и откашлялся.

– Извини. Сейчас я отдышусь и соображу… Ты размышляешь, не стоит ли тебе сделать глупость и лечь со мной в постель?

– Верно. – «Замечательно, – подумала Оливия и сделала еще один глоток. – Просто замечательно». Наконец-то ей удалось сбить его с ритма. – Разве ты клонил не к этому?

– Ну… наверно. Но делал это весьма неуклюже, да?

– В твоем поцелуе не было ничего неуклюжего.

Ной потер ладонью щеку. С чего он взял, что знает ее вдоль и поперек?

– Почему я чувствую себя так, словно должен сказать тебе спасибо?

Она засмеялась и пожала плечами.

– Послушай, Ной, зачем смешивать здоровые животные инстинкты с чувствами и искать оправдания? Я не очень часто занимаюсь сексом, потому что… ну, во-первых, дел много, а во-вторых, я разборчива. Но когда занимаюсь, то считаю это естественным, а иногда приятным занятием, которое не следует портить жеманством и притворством. Иными словами, подхожу к этому как мужчина.

– Ага, понял. Гм-м…

– Если тебя это не устраивает, не стоит строить иллюзии. – Она допила вино и отставила бокал. – Кстати, я припоминаю, что ты говорил об обете целомудрия, так что, может быть, весь этот разговор вообще ни к чему?

– Ну, я пока такого обета не давал. Только так, подумывал…

– Значит, нам обоим есть о чем подумать. А теперь мне действительно пора.

– Я отвезу тебя.

– Сойдет и такси.

– Нет, отвезу. От вождения проясняется в голове. Ты очаровательна, Оливия. Ничего удивительного, что ты так надолго врезалась мне в душу. – Он снова взял ее за руку; казалось, Оливия начинала к этому привыкать. – Твои вещи все еще в машине, верно?

– Да.

– Тогда пошли. Давай ключи.

Оливия выудила их из кармана, отдала Ною, и они пошли к выходу.

– Разве ты не будешь включать сигнализацию?

– А, черт! Верно. – Говори, приказал он себе, набрав код и захлопнув дверь. Нужно было сменить тему; прежней его нервная система просто не выдержала бы. – Ты легко добралась сюда?

– У меня была карта. А в картах я разбираюсь. Машина у тебя хорошая, – добавила она, устроившись на пассажирском сиденье. – Слушается руля идеально.

– Сумеешь открыть крышу? Она слегка улыбнулась.

– Попробую. – Когда машина набрала скорость и в лицо ударил порыв ветра, Оливия засмеялась от удовольствия. – Да это настоящая пуля! Сколько раз в год тебя штрафуют за превышение скорости?

Он подмигнул.

– Я сын копа. И очень уважаю закон.

– О'кей. Сколько раз в год отцу приходится хлопотать за тебя?

– Какие счеты между родными? Слушай, раз уж ты здесь… Отец будет рад увидеть тебя. И мать тоже.

– Если будет время. Я пока не знаю, какие планы у тети.

– Я думал, ты не любишь притворства. Оливия взяла темные очки, оставленные ею на приборной доске, и надела их.

– Ладно. Я не знаю, сумею ли справиться с собой, если увижу его. Не знаю, как вообще переживу эти несколько дней. Я приехала специально для того, чтобы проверить себя.

Она опустила стиснутые кулаки на колени.

– Я не помню Лос-Анджелес. Все, что я помню, это… Ты знаешь, где стоит… нет, стоял дом моей матери?

– Да. – Надо будет договориться с нынешними владельцами об экскурсии.

– Поезжай туда. Я хочу туда.

– Лив, ты не сможешь войти внутрь.

– И не нужно. Я хочу посмотреть на него снаружи.

Страх что-то нашептывал на ухо, по коже бежали мурашки. Но она заставила себя постоять у ворот. Стены, окружавшие участок, были высокими, толстыми и ослепительно белыми. Дом стоял вдалеке и скрывался за деревьями, но она видела его очертания. Он был таким же ослепительно белым, с красной черепичной крышей.

  108