36 
В моей голове не осталось никаких других мыслей, кроме как о том, чтобы быть рядом с Констанс, смотреть, как она просыпается, видеть, как ее глаза темнеют от страсти, и снова и снова заниматься с ней любовью. Но теперь все кончено. Я сам все испортил своим легкомыслием.
Разумеется, Констанс не хочет больше иметь со мной ничего общего и, совершенно естественно, во всем винит меня. Она решительно отдалилась от меня, отдалилась совсем. Конечно, она лгала, когда заявила, что произошедшее между нами, – секс, и ничего более. Просто, таким образом она словно возводила между нами непреодолимую преграду.
И мне ли винить ее за это? Я подвел ее так, как только может мужчина подвести женщину. Я предал ее. Пообещал, что в моем доме она будет в полной безопасности, и не сдержал слова. Я должен, должен был быть рядом, чтобы защитить ее. Никогда не прощу себе этой оплошности.
Современные женщины не хотят, чтобы их считали слабыми и беспомощными. В какой-то мере Мэтт разделял это стремление. Он относился к женщинам с уважением, признавал их право самим строить свою жизнь и рассчитывать на серьезное отношение к себе. Но все равно это ничего не меняет. У мужчин с древних времен сохраняется инстинкт защитника. Мужчина, если он настоящий мужчина, должен уметь защитить любимую. И он, Мэтт, обязан был защитить Констанс. Это вовсе не означает, что он рассматривал Констанс как существо слабое и беспомощное. Наоборот. Просто он должен был оберегать любимую женщину. А, когда ей угрожала опасность, его даже не оказалось рядом.
То, что произошло этим утром, сильно отразилось на самоуважении Мэтта. Не удивительно, что Констанс держалась теперь враждебно и не хотела его видеть.
8
– Останьтесь ненадолго, выпьем чаю, – настаивала миссис Лэтем, переводя встревоженный взгляд с замкнутого отрешенного лица дочери на напряженное лицо Мэтта.
Мэтт отрицательно покачал головой, поблагодарив ее. Он повернулся к Констанс, но та резко отступила.
То, что миссис Лэтем прочла в его глазах, заставило ее сердце сжаться от сочувствия к этому приятному молодому человеку, но дочь все же была ей ближе. Поэтому миссис Лэтем проводила гостя до порога и поблагодарила за заботу. Затем, нежно обняв Констанс, мать повела ее наверх.
– Я не хочу ни о чем разговаривать, – деревянным голосом сказала Констанс. – Мне лучше забыть о случившемся. Пусть все останется в прошлом.
Миссис Лэтем мудро промолчала, но вечером поделилась своей тревогой с мужем и старшей дочерью.
– Хейзл, попробуй уговорить Констанс сходить с тобой в магазин и купить какую-нибудь одежду. Мэтт сказал, что у нее осталось только то, что теперь на ней.
– Так это из-за Мэтта на ней лица нет?!
– Дело не в нем, Хейзл, – отрицательно покачала головой миссис Лэтем. – Он был так добр к Констанс, так нежен с ней. А она почему-то не хочет и близко подпускать его к себе.
– Она пережила сильное потрясение, а после шока люди зачастую ведут себя странно, – авторитетно заметила Хейзл. – Доктор Моррис уже навестил Констанс?
– Нет. Она говорит, что врачи ей не нужны и что она просто хочет обо всем забыть. Наверное, тебе стоит поговорить с ней.
– Пока еще рано. Давай дадим ей немного времени прийти в себя, ладно?
– Мне тот костюм очень понравился. И цвет яркий, для лета вполне подходит.
– Такой яркий, что может поднять мне настроение и придаст более бодрый вид, ты это имеешь в виду? – хмуро осведомилась Констанс.
Хейзл задумчиво и проницательно посмотрела сестре в глаза.
– Значит, ты и сама понимаешь, что тебе надо поднять настроение. Уже хорошо. Послушай, сестренка, я понимаю, тебе очень тяжело и твои чувства вполне естественны. Но, может, будет лучше, если ты все же поговоришь с кем-нибудь, чем держать все в себе?
Констанс покачала головой.
– Нет.
Этим утром сестры пошли покупать Констанс одежду. Вначале Констанс упиралась, ссылаясь на то, что не может позволить себе такие расходы до тех пор, пока не получит выплату по страховке. Вначале родные не протестовали, не мешая ей поступать, как нравится, но, когда нежелание обзавестись новым гардеробом стало походить на душевное расстройство, решили срочно принять меры.
А Констанс не хотела больше покупать одежду, красивую одежду. Мужчины, которые увидят меня в модных тряпках, рассуждала она, решат, что я таким образом хочу привлечь их внимание, и тем самым я предоставлю им возможность оценивать меня с сексуальной точки зрения.
36 
