25 
Она повернула ключ. Холл освещался мерцающими лампами. Мужчина примерно такого же, как она роста стоял, выпрямившись и внимательно глядя на нее. Если служанки были одеты, как персонажи романов Чарльза Диккенса, то этот мужчина как будто сошел со страниц «Опасных связей». Черный с красными отворотами жакет, черный жилет и белый… шейный платок? Кажется, этот предмет назывался именно так. И на нем был просто огромный, уложенный буклями белый парик.
Элейн отпрянула. В каком же она году?
Мужчина отступил и поклонился.
И остался склоненным.
Элейн подавила желание закричать: «Чего ты ждешь - отпущения грехов?»
Наконец голова в огромнейшем парике приподнялась. Она указала ему идти впереди.
Неодобрительно нахмурившись, мужчина выпрямился и пошел по коридору. Элейн торопливо прикрыла дверь и последовала за ним.
Восточный ковер заглушал их шаги. Она слепо прошла мимо тяжелых картин в золотых рамах, изящных столов с изогнутыми ножками, стула с высокой спинкой - все в стиле времен Елизаветы первой, но при этом будто только что из мебельного.
Что если лорд специально заказал те блюда, которые Морриган терпеть не могла? Что если у Морриган аллергия, скажем, на морковь? Что если она съест что-то, что убьет ее? Он уж точно ее не остановит, а только будет улыбаться, глядя, как она корчится в судорогах и умирает.
Слуга открыл дверь и поклонился.
Коридор открывал то, что Элейн посчитала центром дома, если строение такой величины можно было так назвать. Ярко-красные ковры устилали широкий проход. Справа от нее блестели отполированные деревянные перила, а пространство открытой площадки было освещено хрустальной люстрой высотой в десять футов. Перила понемногу изгибались, ведя к широким ступеням, покрытым красным ковром. Она вспомнила сцену, когда Рэтт Батлер нес Скарлетт наверх по такой же лестнице, чтобы исполнить супружеский долг.
Если Элейн вынуждена будет остаться в этом времени, то лорд сможет проделал тот же путь с ней. Но только в том случае, конечно, если он решится поднять ее «костлявый зад».
Слуга изящно спустился вниз по лестнице на черный в прожилках мраморный пол. Элейн следовала за ним, спотыкаясь и хватаясь за перила, чтобы помочь хромой ноге.
Сумеет ли она разобраться в серебре, спрашивала она себя. Что если она использует неправильную вилку? А может, Mорриган была необразованной и не могла отличить вилку для основного блюда от вилки для салата? Тогда, правильно выбирая, она, Элейн, поступит гораздо хуже, чем если бы вела себя нецивилизованно.
Слуга спокойно ждал у основания лестницы. Едва она поставила дрожащие ноги на мрамор, как он повернулся и ушел налево. Спеша за слугой, Элейн мимолетно оценила блеск коридора и элегантные черные лакированные столы, украшенные высокими нефритовыми статуэтками. В алькове у основания лестницы была расположена статуя обнаженной женщины. Статуя с пышными формами не носила фиговый листок. Она не нуждалась в нем. Она была безупречна.
Элейн надела три нижних юбки, чтобы закрыть свой «костлявый зад», и теперь они путались между ног. Она огляделась. Потолок по крайней мере пятидесяти футов высотой. Твердый и холодный мрамор ощущался через тонкие туфли. Лестница выглядела очень высокой, второй этаж, казалось, был очень далеко. Элейн испугалась большого пространства.
Слуга остановился перед широкими двойными дверями и открыл их.
Скрепя сердце Элейн переступила порог.
Большая комната с уже привычно высокими потолками. Одну стену целиком занимали окна. Красные бархатные портьеры с золотыми шнурами и кисточками - может, они пойдут на следующее платье Морриган? - были задернуты на ночь. В боковой стене размещался камин. Внутри него на большой, способной вместить среднего роста человека, решетке ревел и трещал четвертованный ствол дерева. Середину комнаты занимал обеденный стол тридцати футов длиной, покрытый белой скатертью. В центре затейливый букет цветов обрамляли с обеих сторон большие подсвечники. В дальнем конце стола, достаточно далеко от опасного камина, были накрыты два места - с тарелками, выбором бокалов и серебряными столовыми приборами.
Двойные двери закрылись с почти незаметным свистом. Элейн обернулась, немедленно охваченная приступом боязни замкнутого пространства.
Позади нее материализовался слуга в ливрее. Элейн сжала губы, сдерживая крик. Она повернулась назад к столу. Лакей, одетый так же, как и сопровождавший ее из комнаты, поклонился и жестом пригласил следовать к дальнему концу стола. Элейн позволила слуге посадить себя. Не успела она освободить прижатый ножкой стула подол юбки, как возле уха появилась чаша с супом. Она отпрянула на стуле, и лакей, возможно, тот же, что помогал ей сесть - все они выглядели одинаково в своих париках, - поставил перед ней суп.
25 
