очень нудно 
103 
Трев растянулся на скамейке в столовой, подумал было найти на камбузе ром, но побоялся, что если напьется, то разгневанная Синда может запросто снова оказаться на палубе. Интересно, долго ли еще она просидит взаперти?
Синда не должна отказываться от своей мечты. Он вовсе этого не хотел, как и того, чтобы она его оставила. Но ей предназначено жить на суше со своей семьей, а у него – другое предназначение. Все было так просто.
Он неотрывно смотрел на дверь, ожидая, когда она откроется. Он мог бы увезти Синду на Ямайку, но это походило бы на побег, а он не хотел, чтобы дед считал его побежденным. Ему предстоит борьба за право остаться и жить в Англии, и разве он позволит втянуть в эту борьбу Синду?
Вдруг ему пришла в голову мысль, что без ее альбома сегодня ее снова будут мучить кошмары.
Он готов был избавить от них Синду, как делал это прошлой ночью.
Может, она так устала, что крепко уснула? Но что будет с ней завтра ночью, когда он отвезет ее домой? И в дальнейшем?
Она должна поверить, что он победит в этой борьбе и тогда вернется к ней.
Может, нужно сказать ей об этом?
Возбужденный этой мыслью, он встал и постучал в дверь каюты.
– Впусти меня!
Ему не очень хотелось выставлять себя в смешном виде перед командой, но если уж на то пошло, он готов был разнести эту дверь в щепки.
Он не слышал, чтобы она отодвинула засов, а дверь была сделана из прочного красного дерева. Ну подожди! Он еще раз постучал и, не получив ответа, поднял сиденье лавки и поискал в ящике под ней инструменты. Найдя топорик, он снова подошел к двери.
– Мне нужно кое-что сказать вам, Люсинда Пембрук, но я не намерен разговаривать с вами через дверь. Если вы не откроете, я разнесу ее топором!
Ни звука. Сожалея, что приходится уродовать свой любимый корабль, он занес топорик и приготовился вонзить его в дерево рядом с щеколдой. Но в это мгновение щеколда звякнула. Он откачнулся, чтобы случайно не задеть Синду, толкнул дверь плечом и ввалился внутрь в ту же секунду, как Синда рывком распахнула ее.
Подняв брови, она презрительно взглянула на постыдно рухнувшего на пол Трева, и отступила в сторону. Трев вскочил, бросил топорик на стол и, не находя слов, подхватил Синду на руки и прижался к ее рту губами. Он целовал ее так, как будто тонул и она была его последним глотком воздуха. Он целовал ее, пока она не перестала сопротивляться, обвила его шею руками и ответила ему с такой же страстью. Он впивал нектар ее желания, наполняя свою пустую душу всем, что она предлагала, – обещанием семьи, дома и любви, которых он искал всю свою жизнь. Она заставляла его верить, что он заслуживает всего этого и даже большего. Благодаря ей он чувствовал себя сильным и способным спасти весь мир.
– Я вернусь за тобой, – пообещал он ей в перерывах между поцелуями. Не дав ей возразить, он отнес ее в кровать и заставил ее поверить ему самым убедительным и доступным ему способом. А потом снова целовал ее лицо, ее тело, словно охваченный безумием.
Она сжимала его лицо горячими ладонями и с жаром отвечала на его поцелуи. Он потянул вниз ворот платья, отделанный кружевами, и обнажил ее груди. Она стонала от истомы под его жаркими поцелуями. У нее были изумительные груди, полные и упругие, и как раз умещались ему в ладонь. Он готов был провести всю свою жизнь, упиваясь прелестью и совершенством этих нежных холмиков.
Увернувшись от ее жаждущих губ, он нагнул голову и втянул в рот ее сосок, она вскрикнула и, закинув голову, полностью отдалась наслаждению. Она изгибалась навстречу ему, и он испытал страстное возбуждение. Его переполняла гордость от сознания, что он стал ее избранником и что она не жалеет о своем выборе.
Он медленно раздел ее, лаская восхищенным взглядом постепенно обнажающееся прекрасное тело, обещающее столько наслаждений. Она неловко попыталась проделать то же с ним. Он застонал, когда она погладила его оголенную грудь, и сдернул рубашку, подставляя себя ее нежным поглаживаниям.
– О, сколько шрамов, – пробормотала она. – Откуда они у тебя?
Стоило перенести столько мук, чтобы сейчас ощущать на себе ее ласковые ладони, слышать заботу в ее голосе. Он поцеловал ее в щеку, затем в кончик носа и в обнаженное плечо. – Аллигаторы, ножи и пули, – сказал он, гладя по своей груди ее ладонью. – Первую рану я получил от пьяного матроса, а последнюю – от шпаги пирата. А вот этим заработал свой первый корабль. – Он прижал ее пальчики к своим ребрам. – Теперь мне уже не приходится так рисковать.
103 
