5 
– Но вы же знаете, что его любовница носит от него ребенка, – пробормотал кто-то.
Шепотки становились все громче, но Трев уже не слушал их, он понял главное: автор портрета – женщина! Пораженный ее невероятной низостью, он думал только о том, чтобы найти эту добивающуюся известности ясновидящую, которая представила его убийцей кузена, и заставить ее признаться перед всем Лондоном, что эта картина была всего лишь мистификацией. Он в бешенстве развернулся, чтобы выбраться из толпы зрителей.
Увидев перед собой ожившего героя портрета, люди в ужасе расступились. Действительно ощущая себя преступником, Трев стремительно зашагал прочь, не глядя по сторонам.
Люсинда еще глубже забилась в свою нишу и почти не дышала, когда мимо пронесся сэр Тревельян с темным, искаженным яростью лицом. Ее взгляд упал на шпагу, кончик которой торчал из-под его плаща, и она вздрогнула.
Итак, этот человек на самом деле существует! Значит, граф Лэнсдаун прав! Люсинду охватило смятение. Как получилось, что она писала портрет пригрезившегося ей человека, а он оказался точной копией существующего в действительности мужчины? Значит, и другие слухи обоснованны? Неужели этот человек, этот пират действительно находился в Англии во время ярмарки, раз она нарисовала его? А может, она видела его где-нибудь прошлой зимой, когда его образ занимал все ее мысли?
Люсинда боялась, как бы ее не заметили. Сэр Тревельян был настолько взбешен, что вполне мог совершить убийство. Однако ей показалось, что в его черных глазах промелькнуло выражение какой-то… печали… или сожаления о чем-то. Словом, в его облике было нечто такое, что вызвало ее симпатию и сочувствие. Она постаралась как следует скрыть под капюшоном накидки свои приметные белокурые волосы и быстро направилась к заднему выходу.
Если эти слухи правдивы, то сэр Тревельян Рочестер действительно убил своего кузена, чтобы завладеть его титулом и состоянием, в которых отказал ему граф. Люсинде и раньше приходилось становиться причиной скандала, но не такого громкого. Она решила побыстрее скрыться из Лондона, пока этот пират не ворвался в их дом и не убил ее.
Люсинда затолкала в ковровый саквояж стеганую нижнюю юбку и поспешно оглядела разбросанные по спальне вещи, прикидывая, что еще можно в него втиснуть. Всю первую половину дня она посвятила тщательному продумыванию плана своего бегства из дома.
В комнату неожиданно влетела ее младшая сестра Сесиль и, увидев в спальне полный кавардак, сразу остановилась и подозрительно взглянула на Люсинду.
– По-моему, ты сказала маме, что у тебя мигрень и поэтому ты не поедешь на бал.
Люсинда вздрогнула.
– Мне уже получше.
– Синда, ты можешь не уходить из дома, – со страхом прошептала Сесиль, наконец связав упакованные в саквояж вещи с дошедшими до нее слухами. – Мама что-нибудь придумает.
Мысленно упрекнув себя за то, что так задержалась, Люсинда пыталась застегнуть туго набитый саквояж.
– Нет, – коротко ответила она.
– Что ты хочешь этим сказать? Мама всегда найдет какой-нибудь выход. Помнишь, когда тебе было двенадцать лет и ты изобразила на новой софе ту красивую леди? А твой рисунок принца Стюарта с окровавленными руками? Мама сказала об этом папе, а папа сказал королю, и король вернул войска домой и успел предотвратить кровопролитную войну!
По лицу Люсинды потекли слезы, и она грустно покачала головой:
– Было предотвращено кровопролитие в Англии, а не в Шотландии. Если бы я не написала ту картину, разве все эти храбрые юноши погибли бы при Куллодене?
Слишком юная, чтобы помнить этот период истории, Сесиль беспечно пожала плечами:
– Ну, если бы они погибли не там, то где-нибудь в другом месте, на то они и военные. Главное, что мама и сейчас поможет. Они с папой обязательно что-нибудь сделают. Ведь наш папа – герцог.
Вид юной сестренки с ее светлыми кудрями и встревоженным лицом укрепил решимость Люсинды покинуть дом. Сесиль только исполнилось шестнадцать, и она начала выезжать в свет. У нее уже появились подходящие поклонники, но за последнее время они не давали о себе знать, что становилось подозрительным. Видимо, история с этим злосчастным портретом заставила их задуматься, достаточно ли у них отваги, чтобы жениться на одной из сестер Малколм.
Люсинда обязана была уехать из Лондона, чтобы три ее сестры благополучно вышли замуж. Ее время прошло, ведь ей уже исполнилось двадцать два года. В течение шести лет она честно пыталась найти себе подходящую партию, но теперь довольно. Девушки из рода Малколмов, одаренные опасным чувством предвидения, время от времени исчезали из поля зрения публики, так что не она первая. А неизвестность таила в себе возможность обрести свободу.
5 
