Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
30 
– Я покинул город, синьор Блэк. Я… то есть мы… на пути в мой замок в Риме.
– Отлично. Тогда я распоряжусь оправить документы прямо туда. До свидания, Ваше Высочество.
Клик. Короткие гудки. Николо уставился на телефон.
Блэк даже не поинтересовался внучкой. Не попросил передать ей трубку.
Николо отодвинул аппарат. Очевидно, для Джеймса Блэка Эйми была гамбитом в деловом маневре.
Что ж, теперь этот старик не сможет больше использовать ее.
Николо взглянул в нос самолета. На Эйми, свою жену, которая сидела так напряженно в кресле. О чем она думает? Меньше чем за два дня ее мир перевернулся с ног на голову.
Ее дед сделал ее пешкой в своей игре. Она узнала, что беременна. И вынуждена была выйти замуж.
Но она не утратила гордости. Достоинства. Силы воли.
Николо представил, как подойдет к ней. Обнимет. Скажет, что все будет хорошо, что она может довериться ему, что он… он…
А что он?
Николо тоже использовал Эйми. Ему нужен был банк, и теперь он получит его.
Николо разложил кресло, закрыл глаза и постарался отключиться от всего и ни о чем не думать.
Через час полета стюард появился в салоне с бутылкой «Дом Периньон» и парой бокалов.
– Надеюсь, вы не возражаете, сэр. Мы все подумали… – он замолчал в ожидании.
– Спасибо, – поблагодарил Николо. – Но моя жена устала, и я не хотел бы беспокоить ее. Возможно, мы выпьем шампанского позже.
– Как угодно, сэр.
Николо улыбнулся. Надо надеяться, это хотя бы похоже на улыбку. Неужели он только что оправдывался перед служащим? Николо Барбери никогда ни перед кем не оправдывался.
– Если мы передумаем, я вас позову.
– Да, сэр. – Стюард забрал бутылку и бокалы и отправился на свое место.
Эйми остановила его.
– Подождите.
Стюард склонился над ее креслом, выслушал Эйми и улыбнулся.
– Вы очень добры, принцесса. Спасибо.
Николо дождался, пока они остались одни в салоне, и сел в кресло рядом с Эйми. Она отвернулась к окну.
– Ты проснулась?
По правде говоря, Николо это не интересовало. Он устал от ее безмолвия и холодности. Оттого, что она выставила его дураком на церемонии и теперь снова.
Пора расставить все по своим местам.
Эйми его жена. И должна уважать его.
– Думаешь, я могу нормально спать?
– Твое поведение переходит все границы.
Она смотрела на него так, будто его слова ранили ее в самое сердце.
– Ты, наверное, не слышал, но я извинилась.
– Ты, должно быть, прошептала свои извинения.
– Я принесла их стюарду. И сказала, что не хотела показаться грубой. Ты прав. У меня нет причин неуважительно относиться к твоим сотрудникам.
– Что ж, очень великодушно с твоей стороны. – Николо подосадовал на себя. Ему нужно успокоиться. Нельзя же все время только и делать, что скандалить. – Пообедаешь со мной?
– Я не голодна.
– До посадки еще три…
– Я сказала, я не голодна.
Могла бы проявить побольше интереса ко мне, заключил Николо со злостью. И к своей новой жизни. К тому, куда она летит.
– Я живу в Риме, – заговорил Николо, когда тишина стала совсем невыносимой. – В старейшей части города. Дворец принадлежал моей семье веками. Он был в запущенном состоянии, пока я…
– Мне все равно.
И тут Николо потерял хладнокровие. Он выдернул Эйми с ее сиденья и усадил себе на колени. Она начала кричать, но он впился в ее губы и запустил руку под юбку.
Она била его. Била по плечам кулачками. Это его не остановило. Хватит уже миндальничать.
Николо проник в ее трусики. Ее крик приглушил еще один поцелуй.
– Какая ты милая, Эйми, – прошипел Николо прямо ей в губы. – Вся из себя хорошая и вежливая. Со всеми, кроме меня.
– Николо, если ты сделаешь это, я…
– Что? Закричишь? Давай. Только голос сорвешь. Я – Николо Барбери. Чем скорее ты усвоишь, что это значит, тем лучше.
Он целовал ее снова и снова, его рука творила свою магию у нее в трусиках. Он хотел, чтобы события той волшебной ночи повторились снова…
Но не так.
Его поцелуй смягчился.
Его ласки стали нежнее. Он шептал имя Эйми между поцелуями, и она сдалась.
Обняла его за шею, отдаваясь его рукам и губам.
Николо простонал. Эйми потянулась к молнии на его брюках…
И тут он осознал, что она плачет. Плачет, даже целуя его.
– Не надо, – прошептал он. – Любимая моя (слава богу, он произнес это по-итальянски!), не плачь.
Николо гладил ее по голове и шептал приятные слова, чтобы успокоить. И Эйми затихла. Он ощутил, как выровнялось ее дыхание.
30 
