Особенно,... 
48 
– Я хочу купить кое-что из одежды, – глядя на них, заявила Аннелия.
– Из одежды?
– Мне нужно платье, – сказала она. – Мои слишком шикарные. Есть одно поскромнее, но его пришлось починить после того, как в меня стреляли. А мне не хотелось бы об этом вспоминать.
– И как вы собираетесь за него расплатиться? – поинтересовался Корт.
– Вы его купите для меня. – понимала, что в деревне можно купить только простую одежду. Но видимо, ее это устраивало.
– И я это сделаю потому...
– Вы же сказали, что обеспечите мне безопасность, – перебила она, – таковы условия нашего соглашения. Посмотрите на этих девушек. В таком платье мне будет гораздо легче двигаться.
– Вы пытаетесь убедить меня в том, что новое платье обеспечит вам безопасность? – Корт с удивлением смотрел на нее.
– Да. И как это у меня получается?
– Не очень успешно. Но ход ваших мыслей весьма оригинален.
Корт старался скрывать раздражение в тех случаях, когда она пыталась им командовать. Ему претило, что Аннелия по-прежнему относится к нему свысока.
Что может быть унизительнее, чем желать женщину, которая даже не видит в тебе мужчину? Она считала, что ей уготована совсем другая судьба, и при каждом удобном случае давала ему это понять.
С каким наслаждением он выполнил бы любую ее просьбу. Но она ни о чем никогда не просила, видимо, считая это для себя унизительным. И конечно же, потому, что презирала его.
Однажды, когда они остановились на большом постоялом дворе и он снял комнату, Аннелия заявила:
– Надо снять две. Наверняка у них есть свободные комнаты, а я...
– Нет, – грубо перебил он ее. Аннелия удивленно подняла брови.
– Здесь не безопасно, – объяснил Корт.
Все, что, по его мнению, представляло опасность, ей нравилось. Широкие окна в их комнате выходили на балкон. Корт не любил балконы, особенно скрытые вьющимися растениями.
Корт попросил принести бумагу и чернила и сел к столу.
– Вы собираетесь писать моему брату, – она взобралась коленями на стул и одарила Маккаррика очаровательной улыбкой, – и отправите послание в школу?
У нее была такая поразительная улыбка, что каждому, кто ее увидел, хотелось посмотреть на нее еще раз. Корт прогнал эти мысли.
– Да, я напишу все на своем языке, а вы скопируете написанное своим почерком.
– Зачем? – удивилась Аннелия.
– У них в школе, наверное, есть словари, а если нет, они смогут достать. А рехасадос, которому удастся перехватить письмо, не сможет его прочесть. К тому же письмо должно быть написано вашим почерком, чтобы ваш брат ему поверил.
После того как Корт написал письмо, он с любопытством наблюдал, как она, прикусив нижнюю губу, старательно копировала написанное им.
– Это самый удивительный язык, с которым я встречаюсь, – заявила она.
– Но вы знаете даже этот чертов греческий.
– Верно. Вы же были у меня в комнате. Вам там понравилось?
– Да, – ничуть не смущаясь, ответил Корт, – был, и даже спал на вашей мягкой кровати.
Аннелия покраснела, опустила глаза, потом спросила:
– Вы видели все мои платья? Он усмехнулся и махнул рукой.
– Не понимаю, почему с вами так трудно договориться.
– Я же сказал, что вам не следует появляться на улице.
– Но вы ведь будете рядом, – возразила она. Корт направился к двери.
– Вам надо отдохнуть. Я скажу, чтобы принесли ванну, и подожду за дверью, пока вы будете мыться.
Он не успел положить руку на ручку двери, как услышал ее нежный голос:
– Маккаррик, купите мне, пожалуйста, несколько платьев.
Корт замер. Боже, она все-таки попросила. Это начало конца. Она коснулась его локтя, тактика была не самой удачной.
– Я вам заплачу.
Он закрыл глаза. Ему следовало отказать ей. Или назвать такую цену, какую она не захочет платить.
– Милочка, вы понимаете, что это стоит недешево? Ни сердитых слов, ни грубого ответа.
– Я убедилась в том, что вы не воспользуетесь своей опекой над девушкой, у которой нет ни денег, ни семьи.
Он выругался про себя.
– Вы не хотите отдохнуть?
– Только платья, Маккаррик, – повторила Аннелия.
Как только хозяйка магазина упаковала покупки, Аннелия вышла на улицу, где Маккаррик с угрюмым видом расхаживал у дверей, и позвала его, чтобы расплатился.
Маккаррик остановился в дверях и долго рассматривал Аннелию. Уже не в первый раз. Но сейчас ее это не разозлило, как обычно, напротив, было даже приятно.
48 
