Особенно,... 
31 
Сюзетта взяла с полки два стакана и вернулась в спальню. Остин стоял в той же позе. Налив приличную порцию бренди в один из стаканов, она протянула его Остину, а затем плеснула немного напитка на дно второго.
— Пожалуйста, выпейте. Это поможет.
Он послушно взял стакан и одним глотком осушил его.
— Вы очень устали. Снимите сюртук и прилягте.
— Сюзетта, — пробормотал он.
— Да, Остин?
— Мне теперь незачем жить.
Она села на кровать рядом с ним и сжала в ладонях его руку.
— Остин, пожалуйста, не говорите так. Вы сильный, мужественный человек и нужны Бет.
— Нет. Бет не нуждается во мне. Она даже не узнает меня. А моя милая Дженни… Я не хочу жить без моей маленькой девочки. Я устал, Сюзетта. Я устал от всего.
— Знаю, — прошептала она и поднялась с кровати. — Пожалуйста, позвольте мне помочь вам.
Сюзетта сняла с Остина его превосходно сшитый сюртук, повесила его на спинку стула и вновь повернулась к нему. Наклонившись, она развязала его узкий галстук и расстегнула белую сорочку, а затем опустилась перед ним на колени и сняла с него черные кожаные туфли.
— Ну вот, — ласково сказала Сюзетта. — А теперь ложитесь.
— Только на минутку. — Он откинулся на спину и опустил голову на подушку.
Сюзетта склонилась над ним и ласково прошептала:
— Отдыхайте, друг мой.
Большая смуглая рука коснулась длинного белокурого локона, спадавшего ей на плечо.
— Ты разбудишь меня через час, Сюзетта? Я должен пойти к Бет.
Они поцеловала его в щеку.
Глаза Остина закрылись, и он мгновенно погрузился в сон. Впервые за последние семьдесят два часа Остину Бранду удалось заснуть.
Все последующие дни Остин проводил у постели жены, хотя Бет смотрела на него невидящим взглядом и ничего не говорила.
— Сочувствую, Остин. — Доктор Вудс бросил взгляд на бледную женщину, неподвижно лежащую на больничной койке. — Мне очень хотелось бы сказать вам, что ее состояние изменится. Но я не могу этого сделать. Бет уже никогда не будет прежней. Возможно, она никогда не вернется к вам. Мне очень жаль.
Наступило лето, и пришла пора перегонять скот по Чизхолмскому тракту в Абилин. Остин не поехал.
Он нанял ковбоев, чтобы они сопровождали Тома Кэпса и стадо из двухсот коров, и сказал Сюзетте, что будет рад, если Нат с сотней принадлежащих Фоксуортам голов присоединится к его людям. Она была благодарна за помощь и сказала ему об этом в один из жарких дней, когда они сидели рядом у кровати Бет.
— Остин, я надеюсь, вы не сочтете меня навязчивой, но, по-моему, вам было бы полезно самому принять участие в перегоне скота. Езжайте, а я присмотрю за ней.
Остин поднялся.
— Я очень тронут твоей заботой, Сюзетта, но со мной все в порядке. Я не могу поехать. Я обещал Бет, что больше никогда не оставлю ее одну. И сдержу свое слово.
— Но, Остин, ведь Бет… она… она никогда не узнает! — Глаза девушки светились сочувствием.
— Но я-то знаю, — покачал головой Остин. — Я останусь с ней до тех пор, пока… пока…
Он умолк. Сюзетта сидела не шевелясь.
— Ты, наверное, подумаешь, что это ужасно, но я провел не одну ночь, моля Господа, в которого раньше никогда не верил, о том, чтобы это бедное милое создание… умерло. — Он нагнулся и поцеловал холодные губы Бет. — Прости меня, родная. Прости меня за все. Не знаю, сколько еще это продлится, но когда наступит конец, я хочу быть рядом с тобой.
Лето тянулось мучительно долго, но вот наконец в воздухе повеяло холодом осени. Ясным морозным октябрьским утром Сюзетта встала пораньше и отправилась к ручью за орехами пекан. Собирая орехи, она вспоминала дни, когда приходила сюда вместе с отцом, а мать пекла чудесные пироги. То счастливое время ушло навсегда: отец умер, а мать, слабая и больная, превратилась в жалкое подобие самой себя. До зимы было еще далеко, а Лидия уже начала кашлять. Трагедия Брандов окончательно подорвала ее силы. Сюзетта была не в состоянии расшевелить ее.
В тот осенний день Сюзетта пекла пироги сама; Лидия не выказала никакого желания помочь ей.
— Мама, я хочу днем навестить Бет. Пойдешь со мной? — спросила Сюзетта, заранее зная ответ. Мать сидела в гостиной и задумчиво смотрела на падающие листья.
— Мне очень жаль, дорогая. Я устала. Сегодня я не могу поехать. Может, завтра.
— Не возражаешь, если я отлучусь ненадолго?
— Нет, конечно, нет. — Лидия опустила голову и погрузилась в свои мысли.
В форте Сюзетта увидела Остина, в одиночестве стоявшего на длинной галерее госпиталя. При ее приближении он даже не поднял головы.
31 
