Особенно,... 
36 
Дэмион взял со стола свою рюмку и молча прошел через комнату налить себе еще бренди. Там он повернулся к ней, прислонившись спиной к бару и держа рюмку обеими ладонями. Она с мимолетным огорчением увидела, что его лицо снова выражало привычную ей легкую иронию.
— Милая моя Санди, — негромко заметил он, — насколько умело вы ставите мужчину на место! Чувство удобства, знаете ли, это вовсе не то, чего мы, суперлюбовники, добиваемся, когда обнимаем женщину.
— Конечно, — согласилась она, не сдержав прилива горечи. — Надо полагать, бездумная покорность вам гораздо приятнее.
На мгновение в его взгляде отразилась странная опустошенность.
— Вы, возможно, удивитесь, Санди, но я своей целью ставил глубокое взаимное наслаждение. — Он быстро выпил бренди. — Хотите, чтобы я отвез вас домой?
— Лимузин студии еще здесь?
— Да, надо полагать.
— Тогда вам сегодня нет необходимости снова выходить из дома, Дэмион. Я уже десять лет знаю того шофера, который привез нас сегодня сюда. Мы с Биллом прекрасно обойдемся без вас.
— Как пожелаете. — Казалось, он совершенно равнодушен к принятому ею решению. — Экономка должна была повесить ваш жакет в шкаф в прихожей. Мы его захватим по дороге.
Спускаясь вниз в лифте, они обменивались пустыми любезностями. Санди смотрела, как на табло загораются цифры с обозначением этажей. Одним роковым ударом она добилась своего, безрадостно думала она. Вероятность того, что Дэмион снова ей позвонит, практически равна нулю. Так что она может даже утверждать, что выиграла их идиотское пари.
Единственное, чего она не могла понять, так это почему успех заставляет ее чувствовать себя такой несчастной.
7
Санди смотрела, как Габриэла выходит из самолета, опираясь на руку пилота. Следом стюардесса несла ее дорожную сумку, а впереди шли еще два члена экипажа, расчищая ей дорогу.
Вид у Габриэлы был сияющий — живое доказательство того, что в сорок лет жизнь только начинается. Плетущиеся следом за ней пассажиры были помяты и устали после долгого перелета из Нью-Йорка, а она казалась элегантной и отдохнувшей. Она проплыла через зал ожидания, распространяя нежный аромат духов и улыбаясь всем, кто ее узнавал, с величайшей любезностью.
Ричард и Санди вместе стояли у выхода. Габриэла, неизменно замечавшая мужчин раньше, чем женщин, радостно воскликнула:
— Ричард, дорогой! Carissimo, как у тебя дела?
Несмотря на развод, на Ричарда обаяние Габриэлы действовало так же, как на любого мужчину. Он взял ее за руки и поднес их к губам.
— Ты выглядишь так же великолепно, как всегда, дорогая. Видимо, Рим пошел тебе на пользу.
— Рим всегда бывает мне на пользу, — сказала она. — Это самый цивилизованный город на свете. — Она отняла у него руки и подставила щеку для поцелуя. На одну секунду ее ресницы, трепеща, опустились. — Милый Ричард, эти чудесные люди сделали мой полет из Нью-Йорка просто дивным.
Санди наблюдала за тем, как ее мать обратила всю ударную мощь своей улыбки на капитана, и этот пятидесятилетний мужчина покраснел от удовольствия, как помидор, и забормотал что-то невнятное относительно того, насколько он был бы счастлив всегда пилотировать самолет, в котором летит Габриэла Барини. Второй пилот стоял рядом, явно ему завидуя.
Стюардесса, почти столь же сильно ослепленная, протянула Габриэле ее дорожную сумку.
— До свидания, мисс Барини. Было очень приятно вас обслуживать. Мы надеемся, что вы еще не раз с нами полетите.
— Ну конечно же! — Габриэла обратила свою улыбку и на стюардессу, а потом, ища, кто бы взял ее сумку, наконец заметила Санди. — Милая девочка! — воскликнула она, неопределенно взмахнув рукой. — Так вот ты где! А я гадала, куда ты могла деться.
Санди была слишком благоразумна и не стала тратить время на то, чтобы напомнить матери, что все это время стояла рядом.
— Приятно снова тебя видеть, мама, — жизнерадостно сказала она.
Санди поцеловала нежную щеку матери и взяла у стюардессы дорожную сумку. Руки ее матери были созданы для того, чтобы трепетать и выразительно жестикулировать, а не для таких повседневных вещей, как багаж.
Они расстались с летным экипажем, и теперь на долю Ричарда выпала участь расчищать Габриэле путь, а Санди быстро шла рядом, неся дорожную сумку матери. Габриэла сосредоточилась — с немалым успехом — на том, чтобы излучать как можно больше обаяния.
Они прошли прямо к выходу, не став дожидаться чемоданов Габриэлы. Санди уже договорилась, чтобы за багажом приехал кто-нибудь из работников студии. Лимузин ее отца с шофером за рулем ожидал их прямо у выхода. Габриэла поздоровалась с шофером, любезно ему кивнув. Она частенько забывала о дне рождения дочери, но зато прекрасно помнила имена и мелкие подробности жизни обслуживающего персонала, чтобы чаровать своих поклонников.
36 
