Последние отзывы

  27  

— Да, ты. Ты обязана объяснить мне это! — Хоакин поднял на уровень глаз Кассандры тяжелую сумку с ее вещами.

— Хоакин, успокойся, перестань нервничать! — попыталась образумить его Кассандра.

— Вновь собираешься перечислить все врачебные рекомендации?! — прорычал мужчина, грозно потрясая тяжелой сумкой у головы женщины. — Что это значит? — отчеканил он чуть погодя.

— Мои вещи, — вынуждена была ответить Кассандра.

— Почему они сложены? — наседал он.

— На всякий случай, — взволнованно проговорила Кассандра.

— Какой может быть случай? Когда ты успела их собрать? Мы только вернулись из больницы. Что все это означает? И почему твои вещи оказались в другой комнате?

— Мы будем спать… отдельно, — набравшись мужества, ответила Кассандра.

— Это еще почему?

— Я считаю, так будет правильнее, учитывая состояние твоего здоровья. Мне бы не хотелось тревожить тебя, — объяснила женщина.

— Тревожить меня? Как ты можешь меня потревожить?

— Возможно всякое, — неопределенно ответила Кассандра. — Прекрати этот допрос. Ты пугаешь меня! — повысив голос, попросила она его.

— Ладно… Давай успокоимся, — примирительно сказал Хоакин.

Он поставил сумку на пол и, переведя дыхание, вновь посмотрел на Кассандру колким, испытующим взглядом, от которого ей стало неловко.

— Чему я должен верить? — прямо спросил ее Хоакин.

— Я собрала вещи и перенесла их в соседнюю комнату, чтобы ты мог восстанавливаться без помех, — четко проговорила Кассандра.

— Это твоя личная инициатива или рекомендация лечащего врача? — уточнил он.

— Одно другому не противоречит, — неопределенно ответила женщина.

— Однако это несколько противоречит моим представлениям о возвращении домой. Когда я находился в больнице, ты ни на шаг от меня не отходила. Дома же собрала вещи и перебралась в соседнюю комнату. Я хотел бы знать, что за этим стоит?

— Ничего, кроме того, о чем я уже сказала, — упорствовала она.

— Так ли? — все еще не верил он.

— Так, — подтвердила Кассандра, кивнув.

— Хорошо, — подытожил Хоакин чрезвычайно недовольным тоном. — Пусть так. Посмотрим, что из этого выйдет. Будем считать, что на сегодня мы все прояснили. Но только на сегодня. Завтра настанет другой день, и ни мне, ни тебе не известно, что он принесет. Моя память… Она может и восстановиться. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. И тогда поговорим. Но должен сообщить, что я не доволен тем, к чему мы пришли, — сухо проговорил Хоакин Алколар и пошел к себе.

Его настроение было воинственным. Он не мог успокоиться. Хоакин не знал доподлинно, что его тревожит, но подозревал, что ответ на все его вопросы кроется в недавнем прошлом, которое для него пока сплошь усеяно белыми пятнами забвения.

Ему не нравилось это состояние крайней раздражительности, которое захлестывало его. Он ощущал сильнейший дискомфорт, главной причиной которого была неизвестность.

С тех пор, как Хоакин стал страдать от проявлений амнезии, он понял, что задавать прямые вопросы с расчетом получить на них исчерпывающие ответы — занятие заведомо бессмысленное. И дело не только в том, что его окружают скрытные, хитрые или подлые люди, а потому, что в большинстве случаев они сами могут не знать всех ответов. И вовсе не от аналогичных проблем с памятью, а от неспособности назвать вещи своими именами.

Однако такое понимание ситуации вовсе не умаляло нервозности Хоакина, поэтому он вынужден был приложить немалые волевые усилия, чтобы не взорваться…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Хоакин вернулся домой под вечер. Он эмоционально готовился к продолжению вчерашней дискуссии. Ему было что обсудить с Кассандрой, хоть в его сознании по-прежнему стоял туман относительно сути проблемы. Однако в том, что таковая проблема существует, он нисколько не сомневался. О том свидетельствовало поведение Кассандры, которое Хоакин тщательно проанализировал за истекший день, проведенный на виноградных плантациях.

На его счастье, травма никоим образом не отразилась на его профессиональных качествах. Весь опыт виноградаря и винодела остался невредим. Хоакин полностью погрузился в общение с подчиненными, обсуждал прогнозы на грядущий урожай, нюансы купажирования, дегустировал, делал заметки. Иными словами, работал так, как делал это всегда. И работа была отдохновением. В этом отношении ничего не изменилось.

  27