и читается легко. 
20 
- А может быть,
- пещеры,
- скалы,
- дворцы Венеций и Гренад,
- жизнь,
- что историки искали,
- в себе,
- как стенопись,
- хранят?
- Быть может,
- сохранили стены
- для нас,
- для будущих времен,
- на острове Святой Елены
- как умирал Наполеон?
- И в крепости Петра и Павла,
- где смертник ночь провел без сна,
- ничто для правды
- не пропало,
- и расшифровки ждет стена?
- А „Искры“ ленинской
- страница
- засняла между строк своих
- над ней
- склонившиеся лица
- в их выражениях живых?
- Как знать?
- Окно дворца Растрелли
- еще свидетелем стоит
- январским утром
- при расстреле?
- А может быть,
- как сцены битв
- вокруг Траяновой колонны —
- картины стачек и труда
- и Красной гвардии колонны
- несет
- фабричная труба?
- И может быть,
- в одной из комнат
- не в силах потолок забыть,
- что Маяковский1 в пальцах комкал,
- что повторял?..
- И может быть,
- валун в пустыне каменистой,
- куда под стражей шли долбить,—
- партсбор барачных коммунистов
- запечатлел?..
- И может быть,
- на стеклах дачи подмосковной
- свой френч застегивает тень
- того,
- чей взгляд беспрекословный
- тревожит память
- по сей день?
- Но, может,
- и подземный митинг
- прочнее росписей стенных
- еще живет под гром зениток
- на арках мраморно-стальных?
- Все может быть!..
- Пора открытий
- не кончилась.
- Хотите скрыть
- от отражений суть событий,—
- зеркал побойтесь,
- не смотрите:
- они способны все открыть.—
- Стой, застынь, не сходи со стекла, умоляю!
- Как ты стала мала и тускла!
- Часть лица начинает коверкаться.
- Кончились отражения зеркальца — оно прочтено до конца
- Пустая вещица!
- Появилась на ней продавщица ларька, наклоняясь над вещами…
- И в перчатке — твоя, на прощанье, рука… —
- Зеркала —
- на стене.
- Зеркала —
- на столе.
- Мир погасших теней
- в равнодушном стекле,
- В равнодушном?..
- О, нет!
- Словно в папках
- „Дела“,
- беспристрастный ответ
- могут дать зеркала.
- Где бы я
- ни мелькал,
- где бы ты
- ни ждала —
- нет стены без зеркал!
- Ищут нас зеркала!
- В чьей-то памяти ждут,
- в дневнике,
- в тайнике.
- „Мертвых душ“ не сожгут
- в темный час,
- в камельке.
- Сохранил Аушвиц
- стоны с нар —
- вместо снов,
- стены —
- вместо страниц,
- след ногтей —
- вместо слов.
- Но мундирную грудь
- с хищным знаком орла
- сквозь пиджак
- где-нибудь
- разглядят зеркала.
- В грудь удар,
- в сердце нож,
- выстрел из-за угла,—
- от улик не уйдешь,
- помнят всё
- зеркала.
- Со стены —
- упадет,
- от осколков —
- и то
- никуда не уйдет
- кто бы ни был —
- никто!
1969
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
Жизнь моя, ты прошла
- Жизнь моя,
- ты прошла, ты прошла,
- ты была не пуста, не пошла.
- И сейчас еще ты,
- точно след,
- след ракетно светящихся лет.
- Но сейчас ты не путь,
- а пунктир
- по дуге скоростного пути.
- Самолет улетел,
- но светла
- в синеве меловая петля.
- Но она расплылась и плывет…
- Вот и все,
- что оставил полет.
1964
Я бел, любимая
- Я бел,
- любимая.
- Я — мел,
- который морем был
- и рыб и птиц имел
- и побелел.
- Я меловой период.
- В глубине
- есть отпечатки раковин на мне.
- Моя ладонь, и та
- лишь оттиск допотопного листа.
- А ты — начало.
- Ты полёт стрекоз.
- Ты всплеск летучих рыб.
- Ты небо первых гроз.
- Ты только что начавшаяся жизнь.
- Ты радуга,
- ты первая из призм.
- Ты только что открытые глаза.
- Ты водопад из золота волос.
- Ты вылет первых ос.
- А я — глубинный мел,
- в моей душе
- былых стрекоз, и рыб, и птиц клише.
- Рукой весёлой камни разгребя,
- на белом
- мне —
- прочти:
- «Любил тебя».
20 
