Последние отзывы

  25  

Ева ощутила слабость в коленях. Глупо, глупо, сказала она себе. Он был ее мужем, она знала его всего. И все же стоило ей взглянуть на него, как колени у нее подогнулись от слабости, а сердце запрыгало в груди.

— Я не думала, что ты дома, — растерянно проговорила она.

Он спустился по лестнице и остановился у подножия, удивленно подняв бровь.

— Я с некоторых пор всегда возвращаюсь домой!

Ева уронила сумку и бросилась ему на шею.

Его вкус — это был вкус дома, сердечно приветствующего ее. Ощущение его тела — сильных мышц, гладкой кожи — возбуждало и одновременно успокаивало ее.

Ева начала принюхиваться, как щенок, и уловила запах мыла. Он только что принял душ, сообразила она, пока ее губы жадно искали его губ. Снял деловой костюм и облачился в джинсы и пуловер.

Это означало, что они этим вечером никуда не идут и никого не ждут в гости. Это означало, что они останутся вдвоем.

— Я по тебе скучала. — Она обхватила его лицо руками. — Я очень, очень скучала по тебе.

— Дорогая моя Ева! — Ирландская напевность прозвучала в его голосе. Он взял ее запястье и, нагнув голову, прижался губами к ладони. — Прости, поездка заняла больше времени, чем я рассчитывал.

Она покачала головой.

— Состав встречающих меня вполне устраивает. Я думала, меня ожидает менее теплый прием. Где ходячий мертвец?

Рорк надавил пальцем на маленькую ямочку у нее на подбородке.

— Если ты имеешь в виду Соммерсета, я дал ему выходной на сегодняшний вечер.

— У-у-у… Я-то думала, ты его убил…

— Нет, нет и нет! Никогда!

— А можно мне его убить, когда вернется?

— Как это приятно и утешительно: вернуться домой и убедиться, что некоторые вещи никогда не меняются. — Рорк бросил взгляд вниз, на гигантских размеров кота, втиснувшегося между ним и Евой. — Похоже, Галахад тоже по мне скучал. Он уже успел выцыганить у меня пару ломтиков лососины.

— Ну что ж, если кот накормлен, а сатанинского отродья, которое ты нанял дворецким, нет дома, давай поднимемся наверх и бросим монетку.

— По правде говоря, у меня был несколько иной план. — Увидев, что Ева наклоняется за своей сумкой, Рорк перехватил ее и поморщился: вес сумки произвел на него впечатление. — Работа?

Когда-то вся жизнь для нее сводилась к работе. Кроме работы, у нее вообще ничего не было. Но теперь…

— Она может немного подождать.

— То, что я задумал, должно занять больше, чем «немного». Я накапливал силы. — Свободной рукой он обхватил ее талию, и они стали подниматься наверх, тесно прижавшись друг к другу. — А для чего бросать монетку?

— Орел — я на тебя прыгну, решка — ты на меня прыгнешь.

Рорк засмеялся, наклонился и укусил ее за ухо.

— К чертям монетку! Прыгнем друг на друга.

Он бросил ее сумку на площадке лестницы и прижал ее спиной к стене. Дальше они стали действовать синхронно. В тот самый миг, как он впился поцелуем ей в губы, она подпрыгнула и обвила ногами его талию. Ее пальцы сжали в кулак прядь его волос, глубоко у нее внутри вспыхнул жаркий и влажный голод.

— Постель слишком далеко, одежды слишком много.

Ева с трудом оторвалась от его рта и тут же уткнулась в его шею. — М-м-м… ты так хорошо пахнешь.

Своими ловкими пальцами Рорк нащупал застежку ее кобуры и нажал размыкающую кнопку.

— Я собираюсь разоружить вас, лейтенант.

— Я не собираюсь сопротивляться.

Рорк повернулся и чуть не упал, споткнувшись о кота. Когда он выругался, Ева засмеялась до боли в ребрах.

— Было бы не так смешно, если бы ты отбила себе зад.

Все еще покатываясь со смеху, Ева обвила руками его шею, и он двинулся в спальню.

— Знаешь, сколько любви во мне накопилось? Я же неделю к тебе не прикасалась!

— Придется мне поберечь твой зад. Вот видишь, что ты со мной делаешь!

Он внес ее на возвышение и бережно опустил на мягкую постель.

— Ого! Ты уже и расстелить ее успел!

Рорк провел губами по ее губам.

— Я оптимистически оцениваю свои шансы.

Ева потянула наверх его рубашку.

— Я тоже.

Она притянула его к себе, упиваясь теплом его тела, нетерпеливым жаром губ. Какое это счастье — прикасаться к нему, чувствовать его тело, его вес, прижимающий ее к постели. Желание и любовь смешивались в ее сердце, в ее крови, она чувствовала себя бесконечно счастливой.

Он вернулся, он снова был с ней.

Он проложил дорожку поцелуев вниз по ее шее, смакуя вкус ее кожи. Никогда, никогда он не сможет насытиться ею. Она принадлежала ему, но ему все было мало. Дни и ночи, проведенные вдали от нее, были наполнены делами и заботами, но в душе он чувствовал себя опустошенным.

  25