111 
Следующий закон - Закон Семи. Этот закон управляет последовательностью событий. Он утверждает, что любой акт творчества происходит нелинейно. Закон Семи объясняет, почему, когда что-либо начинается, оно не может продолжаться до бесконечности: почему ливень ослабевает, а зима сменяется летом. Своего рода символом этого закона являются семь нот.
Единство Закона Трех и Закона Семи представлено диаграммой, которая является центральной в учении Гурджиева, - эннеаграммой.
*ЭННЕАГРАММА* - это круг, разделенный на девять равных частей. Двигаясь по кругу по часовой стрелке и нумеруя точки, мы можем затем обрисовать треугольник, соединив точки 9, 3 и 6. Этот треугольник представляет триединство или Закон Трех. Он подразумевает целое творчество как проявление, стремящееся быть вновь поглощенным Абсолютом, или единством; затем мы можем видеть троицу сохраненной: 3 стремится вернуться к 1, то есть, в математических терминах, единица разделена на 3, что является повторяющейся серией 33333333…. Другие точки на окружности соединены таким образом, что они есть стремление всех семи точек на луче творчества вернуться к единству: единица, деленная на семь, - повторяющаяся серия чисел 142957…, которая не содержит кратных трем. Таким образом, оба закона представляются на одной симметричной диаграмме способом, который отражает их независимость, а также их соотношение. Эннеаграмма может быть использована в изучении любых процессов, если они будут представлены во всей последовательности событий.
Теперь о том, как представлял себе Гурджиев психологию человека.
Состояние человека, в котором находится почти каждый из нас, в значительной степени отличается от нашего обычного представления о нем. Разница между тем, что о себе думает человек, и тем, чем он является на самом деле, наиболее явно проявляется в представлениях человека о своей личности, ответственности за свои действия и свободе воли, хотя это относится в равной степени и к другим значительным человеческим качествам. Когда человек говорит "я", он обращается к себе в целом. И каждый человек, который говорит "я", уверяет, что он говорит о себе как о целом, как о существующем час за часом, день за днем. "Иллюзия единства или неизменяемости создается в человеке в первую очередь ощущением собственного тела, собственным именем, которое в нормальных случаях остается одним и тем же, и в-третьих, множеством привычек, которые внушаются ему воспитанием или приобретаются подражанием. Имея всегда те же самые физические ощущения, слыша всегда то же самое имя и замечая в себе те же самые привычки и склонности, которые он имел прежде, он верит, что он всегда остается одним и тем же".
В действительности, однако, психологическая структура и функция человека лучше объясняется при взгляде на его поведение в терминах многих "я", чем как одно "я". Эти "я" очень многочисленны: взрослый человек может иметь их до нескольких тысяч. В один момент присутствует одно "я", а в другой - другое "я", которое может быть, а может и не быть в хорошем отношении с предыдущим "я", так как между этими "я" часто существует непроницаемая стена, называемая буфером. Некоторые "я" образуют группы: есть подличности, состоящие из "я" по профессиональным функциям, и другие - составленные из "я" для обслуживания себя, и третьи - для родственных и семейных ситуаций. Согласно Гурджиеву, необходимо постепенно ослаблять действия буферов и знакомить "я" друг с другом.
Гурджиев также сравнивает современного человека - его мысли, чувства и психологию - с наемным экипажем, лошадью и кучером. Экипаж аналогичен физическому телу, лошадь - эмоциям, кучер - уму, а в коляске едет также пассажир, которого мы называем "я". Этот экипаж должен управляться кучером, который никогда не понимал его устройства и который поэтому не промывает его части керосином и не смазывает их маслом надлежащим образом. Лошадь, говорит Гурджиев, никогда не получала никакого специального образования, но сформировалась исключительно под влиянием постоянных палочных ударов и ругательств. Она чувствует себя всегда усталой, а вместо овса ей дают только солому, которая совершенно бесполезна для ее действительных потребностей. Никогда не видя к себе ни малейших проявлений любви или дружелюбия, лошадь готова подчиниться любому, кто хоть немного приласкает ее. Кучер, сонный, сидит на сиденье, готовый ехать куда угодно, если его не заставляют слишком сильно напрягаться, со всяким, кто дает ему на чай, и совсем уж куда угодно, если ему хорошо заплатят.
111 
