87 
Он вздохнул:
– Черт! Да без тебя все не то.
– Ты ничего мне не сказал. Просто исчез, и все.
– Все как-то казалось, что не время сейчас еще…
– Не время для чего?
– Ты знаешь для чего.
– Нет, не знаю.
Он нервно помотал головой:
– Ну зачем ты усложняешь?
Она отошла на шаг назад и посмотрела на него долгим испытующим взглядом. Затем, улыбнувшись, сказала:
– А я и не обещала, что со мной будет просто.
– Вилли, Вилли, – он обхватил ее и крепко прижал к своей груди, – вижу я, что нам с тобой многое придется утрясти.
– Как, например?
– Например… – Он приблизился к ее губам и прошептал: – Кто спит на правой стороне кровати…
– Ах, это… – промычала она, касаясь его губами, – ты.
– А кто назовет нашего первенца…
Она уютно устроилась в его объятиях и вздохнула:
– Я.
– А кто первый скажет «я люблю тебя»?
Она ответила не сразу.
– Ну а это… – сказала она с улыбкой, – можно еще обсудить.
– Так не пойдет, – произнес он, прижимаясь к ней лицом.
Они смотрели друг на друга, и каждый ожидал услышать признание первым.
Все разрешилось обоюдно.
– Я люблю тебя, – услышала Вилли как раз в тот момент, когда те же слова сорвались с ее уст.
И смех их тоже раздался одновременно, светлый и радостный, и в нем была уверенность в будущем. Затем последовал поцелуй, согревающий, страстный, но такой непродолжительный, что ей хотелось еще.
– Все лучше и лучше получается.
– Что, признаваться в любви?
– Нет, целоваться.
– Ах, это… – пробормотала она и тихо добавила: – Тогда, может, повторим?
За окном послышался гудок, вернувший их обратно в реальность. Они увидели в окно еще одно такси, припарковавшееся у обочины.
Вилли нехотя высвободилась из объятий Гая.
– Отец! – позвала она.
– Иду, иду.
Ее отец вышел из спальни, снова надевая на себя куртку. Он остановился и посмотрел на Вилли.
– А почему бы вам не попрощаться по-человечески? – вежливо заметил Гай и направился к двери. – Я положу чемодан в машину.
Вилли и ее отец остались в комнате одни. Они смотрели друг на друга и знали, что это прощание, как и любое другое прощание, может оказаться последним.
– Между вами все в порядке? – спросил Мэйтленд.
Вилли кивнула.
Снова возникло молчание. Тогда ее отец спросил мягко:
– А между нами?
Она улыбнулась:
– Там тоже все в общем неплохо.
Она подошла к нему, и они обнялись.
– Да. Между мной и тобой все хорошо, это точно, – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.
Без особой спешки он подошел к выходу. В дверях они с Гаем пожали друг другу руки.
– Желаю удачно добраться домой, Мэйтленд.
– Доберусь, спасибо. Смотри, чтоб все в порядке было, ага? И, Гай… спасибо тебе большое.
– За что?
Мэйтленд снова взглянул на Вилли. Во взгляде его было сожаление и искупление одновременно.
– За то, что ты вернул мне мою дочь.
Дикий Билл Мэйтленд вышел, а Гай вошел. Он не произнес ни слова.
Лишь взял Вилли за руки и заключил в объятия.
Послышался шум уезжающего такси, и Вилли подумала: «Мой отец покинул меня. Снова покинул».
Она посмотрела снизу вверх на Гая: «Ну? А ты?»
Он прочитал в ее глазах этот немой вопрос и ответил тем, что взял в руки ее лицо и поцеловал. Затем он, пнув дверь ногой, захлопнул ее, словно в знак победного конца. И она знала наверняка, что на этот раз ее не бросят.
87 
