Последние отзывы

  112  

Тут нужно вспомнить, что произошло в середине 1920-х годов. В это время немецкий физик Альберт Эйнштейн разрабатывал космологическую теорию в попытке отыскать универсальную формулу, связывающую все известные нам физические взаимодействия и через это позволяющие понять их природу. В ту далекую эпоху физики (а вместе с ними и материалисты) полагали, что Вселенная вечна и бесконечна. И казалось, нет никаких причин сомневаться в истинности этого представления. Однако Эйнштейн, размышляя о природе гравитации, сразу обратил внимание, что звезды в вечной и бесконечной Вселенной под действием гравитации и благодаря неравномерности распределения должны были бы давным-давно собраться в одну кучу. Всегда имеются звездные сгущения, которые неминуемо послужат концентраторами гравитации и вызовут сначала слабое, а потом всё более нарастающее движение других звезд в сторону этих скоплений. Получается, что стационарная Вселенная попросту неустойчива. А поскольку при этом она вечна, то вечность назад уже должна была съежиться в точку.

Эйнштейн предположил, что наряду с силами всемирного тяготения действуют силы отталкивания. Чтобы придать вечной и бесконечной Вселенной равновесие, Эйнштейн ввел в свои уравнения новый член – космологическую постоянную «лямбда», которая обеспечивала «расталкивание» звезд.

Но «лямбда» выглядела слишком надуманной, поскольку в повседневности мы постоянно сталкиваемся с проявлениями сил тяготения, а вот силы всемирного отталкивания не наблюдаются. Физики продолжали искать объяснение устойчивости Вселенной и в конце концов нашли. В 1923 году ленинградский профессор Александр Александрович Фридман нашел нестационарное решение уравнений Эйнштейна. Он показал, что если Вселенная расширяется, то это расширение с успехом может заменить придуманную Эйнштейном «лямбду расталкивания». Звездные скопления не сваливаются друг на друга под действием гравитации, потому что галактики просто активно разлетаются друг от друга, словно вылетели из одного центра после некоего мощного первотолчка.

Позже гениальная догадка Фридмана была подтверждена астрономическими наблюдениями. В начале 1930-х годов американский астроном Эдвин Хаббл проанализировал накопленные данные и пришел к выводу, что разбегание галактик действительно существует.

С этого момента начала формироваться совершенно новая космология, согласно которой Вселенная появилась 13,7 миллиардов лет тому назад из сверхплотной и сверхгорячей точки (сингулярности) в результате Большого Взрыва. Ныне только совсем уж безграмотный человек не согласен с этим фактом, но именно в 1930-е годы теория Фридмана вызвала яростное сопротивление сталинских материалистов, что в конечном итоге вылилось в репрессии по отношению к физикам.

По-другому и получиться не могло. Дело в том, что основной догмой марксистского материализма, исключающего гипотезу Бога, было именно вечное существование Вселенной.

«Марксизм ни на минуту не допускает мысли, – писал Фридрих Энгельс, – будто мир, пространство может быть замкнутым, имеющим конец».

Владимир Ленин и Иосиф Сталин безусловно принимали эту точку зрения. И должны были вступить с физиками в непримиримую борьбу. Ведь несмотря на то, что теория Большого Взрыва в гипотезе Бога также не нуждается, она ее допускает. И это очень тонко почувствовали прогрессивные священнослужители, воспринявшие весть о Большом Взрыве как еще одно доказательство бытия Божьего.

Таким образом, расхождение было не частным, а принципиальным. Ленин не дожил до схватки с «релятивистами» (то есть теми из физиков, кто разделял новый взгляд на происхождение и состояние Вселенной) – зато до нее дожил верный ученик и продолжатель дела революции Иосиф Сталин. Благодаря его усилиям, марксизм превратился в примитивное вероучение, отторгавшее любые новейшие открытия в познании мира.

Первыми это заметили и почувствовали сами ученые. Знаменитый физик-невозвращенец Георгий Антонович Гамов писал в автобиографии: «Я узнал, что <...> произошли большие изменения в отношении советского правительства к науке и ученым <...> Наука была подчинена официальной государственной философии диалектического материализма».

Разумеется, не сам Сталин или члены его правительства инспирировали кампанию против «релятивистов» – просто здание советского государства было так устроено, что всегда находились люди, которые умели использовать идеологическую конъюнктуру для достижения личных, часто очень меркантильных, целей. А поскольку государственный аппарат взирал на происходящее одобрительно и оказывал по мере надобности поддержку одной из сторон, противостояние мнений выходило за рамки научной дискуссии – начинали вполне реально страдать люди, вся вина которых заключалась только в том, что они не могли или не захотели согласиться с доктринами, проповедуемыми сталинизмом.

  112