Лёгкий, ненавязчивый романчик 
30 
Алексей приоделся, пообтесался, научился пользоваться столовыми приборами в полном объёме и никогда ничего не путал и ничем, в отличие от той же Ольги, не пренебрегал. Это она могла позволить себе на правах «коренной и потомственной» запихивать сочащийся липким соком кусок груши в рот руками. Ей всё не только прощалось, но и принималось влюблённым окружением за милые, эротически окрашенные шалости. Ему же следовало быть безупречным, ибо именно безупречность являлась для Алексея одним из пропусков в мир «Хорошо!».
Студенческие годы Безымянного внесли некоторые коррективы в пастушью хватку. Соперничать с «джинсовым» секретарём комсомола института так и не представилось возможным в силу анамнеза указанного товарища. Затеять рискованную игру с неясным прогнозом исхода можно было. Но Алексей не был столь азартен, чтобы «или всё, или ничего». Потому что в этом случае он получит, скорее всего, именно ничего. А он был расчётлив. Не чистый искромётный блеф был его стезёй, а точно просчитанные комбинации. И комсомольская узкоколейка медленно, но верно влилась в профсоюзную магистраль. К тому же тамошние стада были, как ни крути, более тучными, хотя и чуточку менее престижными.
Учёба шла сама собой. «Нб» округлялись без отработок, потому как причины отсутствия студента Безымянного на занятиях всегда были предельно уважительны (разрешение деканата прилагалось). Экзамены безболезненно сдавались на «отлично», и медицинский вуз так же незаметно прошёл мимо Алёши, как и медицинское училище.
Ольга захотела быть акушером-гинекологом. Папа, звоня по этому поводу куда надо, заодно назвал и ещё одну фамилию. Отчасти и по Олиной, естественно, просьбе. Иван Андреев все институтские годы своей неразумной, но горячо любимой Оленьки считал молодого человека пажом дочери, мужественно пережидающим её легкомыслие и увлечения. Теперь же прочил его ей в мужья. Основательный парень, о таком зяте мечтает любой любящий отец. Нос Алёшка держит по ветру. Профсоюзный лидер. В этой теме ему можно будет и помочь. Если толкового врача из него не выйдет. А в том, что не выйдет, Олин отец отчего-то не сомневался. Никак не вязался этот пламенный уже ко времени окончания института коммунист в хоть и партийном, но светлом мозгу ответственного товарища с хирургическим ремеслом. Никак. Error in forma![12]
Шеф (Anamnesis morbi)
Господь
Из духов отрицанья ты всех мене
Бывал мне в тягость, плут и весельчак,
Из лени человек впадает в спячку.
Ступай, расшевели его застой,
Вертись пред ним, томи и беспокой,
И раздражай его своей горячкой.
– Глубокоуважаемый Председатель, глубокоуважаемые члены Диссертационного совета, я хочу поблагодарить моего научного руководителя, доктора медицинских наук, профессора, академика Алексея Николаевича Безымянного за всё, что он для меня сделал. За…
– …наше счастливое детство спасибо, родная страна!
– Не перебивай! И не издевайся. Я репетирую благодарственную речь.
– Да-да! Волобуев, вот твой меч!
– Тебе смешно, а меня на этих «глубокоуважаемых» просто заклинило. Не дай бог, ляпну просто «уважаемые». Нарушение этикета.
– И что?
– Неловко. Я вообще защиты до ужаса боюсь!
– Ой, я тебя прошу! Пятнадцать минут позора – и ты кандидат наук.
– Не пятнадцать, а больше. Ещё и вопросы же. Имена эти с отчествами надо запоминать. «Глубокоуважаемый Каквастам Каквастамович, спасибо за вопрос!..» Хорошо, если ещё по очереди задавать будут и ответов дожидаться. А не то все сразу вывалят… О-о-о!!!
– Хочешь, прикол расскажу?
– …
– Как-то внучок одного из зубров министерских в нашем спецсовете защищался. Ему накануне список вопросов выдали. В той последовательности, в которой наши глубокоуважаемые члены должны были их задавать. Но члены уже и до приняли, и в перерыве догнались, внучок-то первым защищаться зассал, ну и пришли наши поддатые члены в приподнятое состояние. Им уже не до последовательности было – не опростоволоситься бы. Да и на банкет поскорее. Вот они вопросы валом и огласили, каждый со своей бумажки, наплевав на нумерацию.
– И что?
– Но не таков был наш герой. Он своей бумажки строго придерживался. И на вразнобой заданные вопросы ответил в точно оговорённой накануне последовательности. Вскочил, положим, первым Пётр Петрович, должный вопросить отрока третьим на предмет достаточности применённой терапии гидрокортизоном во второй группе обследования, а внучок ему: «Спасибо, глубокоуважаемый Иван Иванович, за вопрос! В данной конкретной работе мы не ставили своей целью выяснить уровень щелочной фосфатазы в контрольной группе!»
30 
