Особенно,... 
17 
Урок Германии в этом смысле для нас более чем ценен. Антисемитизм в немецкоговорящих странах наличествовал и до прихода Гитлера к власти. Многие избиратели, голосовавшие за национал-социалистов, даже не придавали какого-либо значения антисемитизму их фюрера, так как антисемитизм давно стал частью европейского культурного стереотипа, на которую с определенного момента просто перестали обращать внимание.
Американский историк Моссе однажды предположил, что если бы европейцам в начале ХХ века сказали, что в течение жизни поколения одна из наций уничтожит большинство европейских евреев, то они предположили бы, что на такое способны французы или русские, но немцев назвали бы в последнюю очередь. И действительно – ярый антисемитизм не был присущ даже немецким правым. Канцлер Бисмарк как-то заметил, что, может, в Париже богатые евреи и оказывают дурное влияние на общество, но в Берлине они, наоборот, приносят большую пользу.
Нацистское «новаторство» в обосновании антисемитизма основывалось на том, что Гитлер рассматривал расовое смешение как биологическое отравление и причиной этого «отравления» считал евреев, что совершенно не вязалось со старомодным немецким антисемитизмом.
Но именно эта его бредовая теория позволила взвалить на евреев всю ответственность за поражения прошлых лет и в противостоянии с вымышленным врагом сплотить немцев. Общность всегда легче создавать, отталкиваясь от образа врага, который претендует на разрушение всего святого, что у тебя еще осталось.
Психолог Ютта Рюдигер, ставшая в середине 1930-х годов одной из руководительниц женского движения в Третьем рейхе, вспоминала:
«Я увидела, что под впечатлением выступлений и высказываний Гитлера люди разных классов, которые прежде ожесточенно противостояли друг другу, слились в единую и сплоченную нацию под влиянием одного простого человека, который заявил, что национализм и социализм взаимообусловлены, что это даже одно и то же и что людей нужно оценивать не по их финансовому состоянию, а по их способности к борьбе за национальную общность».
Немецкие нацисты всегда очень тщательно фиксировали полюсы противостояния, которые ставились в зависимость друг от друга: «арийства» не могло быть без «еврейства» (Гитлер), «германства» без «славянства» (Гиммлер), «нордической крестьянской расы» без «варваров-кочевников» (Вальтер Дарре). Излишне говорить, что на деле никакого противостояния в этих диалектических парах не было, а были культурные стереотипы, мнимые антагонизмы, вымышленная несовместимость, устойчивые социальные мифы, которые по мере необходимости вызывались к жизни. Но тем не менее это действовало!
Сегодня способы идеологической обработки масс стали во сто крат более изощренными, чем во времена Гитлера. Но суть остается все та же – через противостояние, через ненависть к врагу можно добиться временного единства самых разных людей, которых до тех пор ничто не связывало друг с другом.
Это очень опасный прием, и граждане современной России, как и немцы Германской (Веймарской) республики, не застрахованы от воздействий подобного рода.
Первая форма нацизма, зародившегося внутри демократической России после крушения СССР, еще не имела четкой ориентации на антисемитизм. Члены общества «Память» и «Русского национального единства» говорили о том, что необходимо взять под контроль национальные меньшинства, запретить миграцию, ввести особые привилегии для титулярной нации, которые будут недоступны всем остальным. После кровавой осени 1993 года, когда мятежный Верховный Совет поддержали самые радикальные националистические партии, в русском национализме все большее значение стала приобретать нота антисемитизма – причем самого грубого, гитлеровского, образца.
Процесс перестройки общественных взглядов в этом направлении шел медленно, но он шел. И к 2005 году мы доболтались уже и до «мирового еврейского капитала», который целенаправленно разрушает Россию руками олигархов, наживших свои состояния на хищнической эксплуатации наших недр. Говорящие так вполне сознательно замалчивают тот простой факт, что никакая олигархия (будь она хоть трижды еврейская) не способна ограбить и разрушить страну, если ей в этом не помогают коррумпированные чиновники всех уровней власти. Но как раз чиновники, от рядового начальника ЖЭКа до президента, воспринимаются нами в качестве части народа, и где-то в глубине «загадочной русской души» мы даже сочувствуем им и боимся лишний раз напомнить о себе.
17 
