– Ну, за Джейн я могу ручаться. Она потрясающе внимательна к пациентам. – Дорис подошла к одному из столов и положила руку на плечо одной из старушек. – Мириам, дорогая, ты ведь помнишь Джейн, верно?
Женщина улыбнулась, поднеся ложку картофельного пюре к беззубым деснам:
– Она возвращается?
– Нет, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты сказала этой даме, нравилась ли тебе Джейн.
– Я люблю Джени. Она так давно не приходила ко мне.
– Милая, она же уехала.
– И малышка! Интересно, она ведь уже выросла. Скажите ей, чтобы возвращалась.
Дорис выпрямилась и посмотрела на Тоби:
– Я бы назвала это прекрасной рекомендацией.
Вернувшись в машину, Тоби некоторое время разочарованно глазела на торпеду. Почему никто не разглядел истину? Бывшие пациенты Джейн любят ее. Бывшие работодатели тоже. Она прекрасная женщина, просто святая.
«А я стала дьяволом».
Она потянулась к зажиганию и уже готова была повернуть ключ, но тут вдруг вспомнила, где слышала название «Оркутт».
От Роби Брэйса. В тот вечер, в архиве Казаркина Холма, он сказал, что в их здании располагается центральное хранилище документов всех остальных домов престарелых компании «Оркутт».
Тоби вылезла из машины и пошла обратно.
Дорис Мэйкон нашлась на сестринском посту – разбирала листки с назначениями. Она явно удивилась, снова увидев Тоби.
– У меня еще вопрос, – сказала Тоби. – Та женщина в столовой. Она говорила про ребенка. У Джейн был ребенок?
– Дочка. А что?
– Она ни разу не упоминала о… – Тоби замолчала, мысли разбегались в разные стороны.
Неужели с тех пор ребенок умер? И был ли он вообще? Или Джейн просто не стала признаваться, что у нее есть дочь? Дорис озадаченно посмотрела на Тоби.
– Простите, а это имеет отношение к вопросам трудоустройства?
«Почему Джейн никогда не говорила о ребенке?»
Внезапно Тоби осенило:
– Как она выглядит?
– А разве вы с ней не беседовали? Вы же сами ее видели…
– Как она выглядит?
Опешив от резкого тона, Дорис несколько секунд молча смотрела на посетительницу.
– Она… э-э… она совершенно обычная. Ничего особенного.
– Какого она роста? Какого цвета у нее волосы?
Дорис встала.
– У нас есть групповая фотография, мы делаем такие каждый год. Я вам ее покажу.
Она повела Тоби по коридору, где в рамочках висели фотографии, под каждой стояла дата съемки. Первые были сделаны еще в 1981 году – наверное, в год открытия «Уэйсайда». Дорис остановилась перед цветным снимком двухлетней давности и внимательно вгляделась в лица.
– Вот, – сказала она, указав на женщину в белой униформе. – Это Джейн.
Тоби всмотрелась в лицо на снимке. Женщина стояла с левого края; пухлощекое лицо улыбалось, форменная шапочка топорщилась над массивным полным телом.
Тоби покачала головой:
– Это не она.
– Могу вас уверить, – возразила Дорис. – И наши пациенты подтвердят. Это точно Джейн Нолан.
– Мы подобрали девчонку в Норт-энде, – сообщил патрульный. – Свидетели видели, как ее бил какой-то парень, пытаясь затащить в машину. Она истошно орала, и они остановились, чтобы помочь. Мы приехали раньше других полицейских. Девчонка сидела на тротуаре с подбитым глазом и рассеченной губой. Она сказала, что ее зовут Молли Пикер.
– А что за парень бил ее?
– Наверное, сутенер. Она не сказала. А он смылся.
– Где она сейчас?
– Сидит в машине. Не захотела идти сюда. И разговаривать не желает. Хочет только, чтобы ее выпустили на улицу.
– Чтобы сутенер снова отлупил ее?
– У нее умишка – с гулькин нос.
Они вышли через главный вход на Олбани-стрит. Дворак вздохнул. Ничего хорошего от предстоящего разговора он не ожидал. Угрюмый подросток, да еще необразованный, был плохим источником медицинской информации. Девчонка не арестована и может в любое время уйти, впрочем, она, возможно, об этом не знает. Разумеется, он не собирался просвещать Молли, во всяком случае до тех пор, пока есть возможность порасспросить ее. Пусть даже она и не семи пядей.
Патрульный указал на машину, где на переднем сиденье ждал его напарник. На заднем же, съежившись под просторным плащом, ютилась девушка с тонкими русыми волосами и разбитой губой. Она крепко сжимала дешевую лакированную сумочку.
Полицейский открыл заднюю дверь:
– Может, выйдете, мисс? Это доктор Дворак. Он хочет поговорить с вами.
– Не нужен мне доктор.
– Он медэксперт.