ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  25  

Времени до сбора под деканатом было предостаточно, и новоиспечённая первокурсница, выйдя на проспект Мира, отправилась в свой пеший поход. Ей предстояло миновать Кировский скверик, где по утрам сплетничали собачники и гонялись за инфарктом редкие физкультурники. Позже, ближе к полудню, скверик заполнится мамочками с колясками и «прогулочными» детсадовцами того самого дошкольного учреждения, находящегося в «правом» дворе, куда когда-то ходила и сама Поля.

Пройти проспект насквозь и уткнуться в здание ресторана «Киев». По задумке градостроителей Александровский проспект должен был спускаться к морю. Но какая-то тогда тёмная история вышла (а истории застройки городов светлыми не бывают) не то с правом собственности, не то с деньгами (что суть одно), и некий купец воткнул это круглое здание аккурат на пути следования магистрального Александровского проспекта. Взял да и выстроил, не убоявшись самого государя-императора. Поскольку отнюдь не государи, будь они трижды императоры, правят материальным миром. Материальным миром правят материальные же средства. И у простого купца обычная наличность может быть куда более достоверно ощутимой, чем у самого сложного государя самой непростой империи. Так он и жил, бедняга-проспект: начинался у Привоза и утыкался в ресторан.

Минуя Дерибасовскую и пройдя по Гоголя (приветливо сделав ручкой носатому барельефу), выйти на Комсомольский бульвар. Полюбоваться панорамой порта – и вот уже и до Академика Павлова рукой подать через крохотный сквозной переулочек без названия. Там, на углу с улицей Короленко, наискосок от Художественного музея и толпились около деканата её однокурсники.


«Спортивный костюм, тёплая кофта, кроссовки, зубная щётка, чашка… Вроде ничего не забыла, – гордилась собой Полина. – Ну что там ещё может понадобиться, в этом колхозе?»


Неведомый колхоз представлялся чем-то белозубым и задорным из телевизора. Чем-то вроде пионерского лагеря, только для взрослых. Там всем весело, все поют, играют в подвижные игры. Какие подвижные игры могут быть у взрослых? Ну, какие-то наверняка есть. Что взрослые – не люди? Должны же они как-то двигаться, в конце концов! Играючи, например.


Были студенты с папами-мамами. А были и без.


«Никуда без родителей не могут! Уже студенты, а за ручку ходят! Тоже мне – великое путешествие – за Кудыкину гору паковать помидоры! Некоторые мамаши ещё и плачут. Ох ты ж господи!» – фыркала про себя Полина, гордая своей внезапно отвоёванной без особого кровопролития самостоятельностью. Точнее – её видимостью. Но в юности репродукция картины мира принимается за саму картину без лишнего слова. Редко у кого по молодости хватает ума на мужество объективности. Может, и хорошо, что не хватает? Всё-таки любую картину – в том числе мира – следует для начала обозреть издалека. Насладиться, принять всю как есть и только потом погружаться в механику процесса манипуляций цветом, полутонами, светом и тенью…

Справедливости ради (а не для оправдания высокомерных девических размышлений) заметим, что подавать документы Полина явилась без родителей. И на экзамен свой единственный сходила без мамочки-папочки. Многие и многие вчерашние школьники даже узнать, где главный корпус находится, и уж тем более – где там приёмная комиссия, без взрослых не могли. А на вступительных экзаменах и вовсе в обмороки падали на руки – ладно бы только мам-пап, так ещё и бабушек-дедушек.


«Живут же и Вадим и Примус как-то без мам и пап? Хотя, конечно, они на целых четыре-пять-шесть лет меня и моих этих инфантильных одногодок старше. Столько лет разницы, если разобраться – целая эпоха. Огромный срок. Что со мной будет через четыре-пять-шесть лет? Страшно представить! Может, я уже академиком стану? Или три раза замуж схожу. Или пироги научусь готовить? Или… Нет, за такой длительный период столько всего может произойти, что лучше об этом не думать!»


Оставим на совести юной дурочки то пренебрежение, с коим она отделила себя от «этих инфантильных одногодок». Тем паче события, что вот-вот произойдут, дадут ей понять, что она такая же мамина дочка, как и большая часть её ровесников. Если не хуже.


Своих одногруппников она увидала издалека – среди этих взрослых дядек не суетился ни один родитель с последними советами и прародитель с торбой тёплых пирожков.

Заместители деканов бегали туда-сюда, сверяясь со списками и давая ценные указания.

  25