Последние отзывы

  10  

Во всём остальном Константин Громов, командир части 461-13"бис", был вполне здравомыслящим и где-то даже циничным человеком. А эта причуда… У кого их не бывает? Старые приятели относились к увлечению майора снисходительно и лишь иногда подтрунивали по поводу. Громов как мог отшучивался.

– Если живы, вылазьте, – сказал майор. – Это конечная остановка.

В этот момент к ним подкатился местный охранник, одетый в цивильное, но вполне быкообразный. От охранника сильно пахло мужским одеколоном неизвестной Громову марки.

– Значит так, парни, – начал он без предисловий, – свою рухлядь отсюда убрать, понятно?.. И если вы в администрацию, то сегодня уже поздно, понятно?..

«Ну-ну, – подумал Лукашевич, спрыгивая из кузова на асфальт, – гостеприимен Мурманск, нечего сказать».

Громов повернулся к охраннику. У того на груди имелся бедж – маленькая пластиковая карточка, посмотрев на которую любой желающий мог узнать, что перед ним никто иной, как Акимов Пётр Николаевич, служащий охраны.

– Вот что, Петя, – сказал Громов, – мы приехали по делу. По очень серьёзному делу. И не к тебе, а к губернатору. Так что, расслабься и дай пройти.

Охранник явно не привык к подобному обращению. Он даже сразу не нашёлся, что ответить. А когда ответил, голос его приобрёл отчётливо угрожающие интонации.

– Права качаем? – осведомился Пётр Николаевич. – Не много ли на себя берёшь, майор?

– Беру, сколько могу, – сказал Громов просто.

К компании присоединился Стуколин. Он выглядел невозмутимым, но потирал кулак. И Громов, и Лукашевич помнили, что когда Алексей Стуколин вот так с безразличным видом потирает кулак, – быть драке. А подраться Стуколин любил.

Охранник этого не знал, но численный перевес произвёл на него впечатление. Он отступил назад, вытащил из кармана радиотелефон ближней связи и скороговоркой забормотал в микрофон:

– Вторая стоянка. Три офицера и водитель. Возможно, вооружены.

– Чего ты мелешь? – Стуколину активность охранника не понравилась, и он начал потирать кулак заметно интенсивнее. – Нет у нас никакого оружия. Мы поговорить приехали.

Однако дело было сделано, и через четверть минуты у грузовика стало тесно. К уже присутствующим добавились: двое в гражданском, но с укороченными автоматами «АКС-74У», один милиционер при «макарове» в кобуре и в довершение – военный патруль, состоящий по мурманской традиции из мичмана и двух рядовых матросов, эти были вооружены штык-ножами.

Увидев, что дело пахнет жареным, сверхсрочник Женя Яровенко не стал отсиживаться за рулём, а полез из кабины, не забыв прихватить монтировку. Всё-таки он был отчаянный парень. И в результате стал единственным реально пострадавшим в этой истории. Охранники в гражданском, расценив появление бойца с монтировкой как акт агрессии, направленный против них лично, сработали быстро и вполне профессионально. Офицеры части 461-13"бис" не успели глазом моргнуть, а Яровенко уже лежал носом в землю, руки его были заломлены, а монтировка, звеня, отлетела под грузовик.

– Да всё уже, всё! – завыл Женя.

– Прекратите немедленно! – крикнул Громов, шагнув к охранникам.

В поясницу ему упёрся ствол.

– Стоять, майор, – сказал Пётр Николаевич. – Ещё движение и стреляю.

Офицеры замерли в нелепых позах. Разгром был полный.

«Посмотрел бы я на этих козлов, – подумал Лукашевич с ненавистью, – если бы мы сюда не на грузовичке и не в парадках, а на „бичах“^[10] с боевой подвеской. Разбегались бы, небось, быстрее собственного визга».

Обстановку несколько разрядил мичман из патруля. Подойдя к Громову, он козырнул и сказал спокойным тихим голосом:

– Ваши документы, пожалуйста… А вы уберите оружие, – приказал он Петру Николаевичу.

Тот недовольно засопел: будут тут ещё всякие мичманы распоряжаться – но послушался, спрятал пистолет в подплечную кобуру. Вздохнув свободнее, Громов предъявил военный билет.

– Очень хорошо, товарищ майор, – сказал мичман, ознакомившись с документом. – Цель вашего визита в город?

– Пусть солдата освободят, – попросил Громов, кивая на скрученного Яровенко. – Он ни в чём не виновен.

Мичман, повернув голову, посмотрел на Женю и удерживающих его охранников:

– Отпустите сержанта.

Те, сами уже дошедшие до понимания всей нелепости происходящего, без возражения выполнили приказ. Матросы из патруля заулыбались, переглядываясь. Их мичман набирал очки. Лукашевич подумал, что сегодня вечером весь сторожевик (или на чём там они ещё плавают?) будет гудеть, обсуждая это нетипичное для заурядного патрульного выхода приключение. А уж какими подробностями инцидент обрастёт – страшно представить!

  10