89 
– Дети часто врут.
– Но об анализах крови этого не скажешь.
Они подъехали к дому Клэр, и журналист повернулся к ней.
– Вы ввязались в жестокую борьбу, доктор Эллиот. Возможно, вы не прочувствовали всю глубину злобы, которая царила в зале, но лично я ощутил ее в полной мере.
– Я не только прочувствовала ее, но и получила доказательство в виде четырех проколотых шин. – Она вышла из машины. – Спасибо, что подвезли. А теперь вы должны мне кое-что сказать.
– В самом деле?
– Имя копа, который откровенничал с Дамарис Хорн.
Он примирительно пожал плечами.
– Я не знаю его имени. Могу только сказать, что видел их вместе, если можно так выразиться, в близком контакте. Темные волосы, среднего роста. Работает в ночную смену.
Она мрачно кивнула.
– Это мы вычислим.
Линкольн поднимался по ступенькам красивого викторианского здания, и каждый шаг приближал его к полному изнеможению. Время было за полночь. Последние несколько часов он провел на экстренном заседании совета городских выборных в доме Райдера, где Линкольну недвусмысленно намекнули, что его дальнейшая работа под вопросом. Совет его нанял и запросто может уволить. Он был наемным служащим Транквиля, а потому должен был стоять на страже его благополучия. Как он посмел поддержать предложение доктора Эллиот о консервации озера?
«Я просто честно высказал свое мнение», – заявил он членам совета.
Но в данном случае честность явно была не лучшей тактикой.
Затем последовала долгая и нудная речь городского казначея, который едва не свел его с ума финансовой статистикой. Сколько денег поступает каждое лето от туристов. Сколько рабочих мест создается в городе. Насколько местная экономика зависит от притока отдыхающих.
Откуда берутся средства на зарплату Линкольна.
Город кормился за счет озера Саранча, не могло быть и речи о его консервации, нельзя допустить утечку информации о том, что оно представляет собой опасность для здоровья людей.
Он ушел с собрания без всякой уверенности в том, что у него есть работа, и даже в том, что она ему нужна. Он уже сел в патрульную машину и проехал полпути до дома, когда от диспетчера поступило сообщение о том, что кто-то еще хочет поговорить с ним сегодня вечером.
Линкольн нажал на кнопку звонка. Ожидая, пока ему откроют, он окинул взглядом улицу и не увидел света ни в одном доме – все окна были плотно зашторены перед лицом черной холодной ночи.
Дверь распахнулась, и его приветствовала судья Айрис Китинг:
– Спасибо, что приехали, Линкольн.
Он зашел. В доме было нестерпимо душно.
– Вы сказали, это срочно.
– Вы уже встречались с членами совета?
– Да, только что.
– И они даже думать не хотят о консервации озера. Так ведь?
Он смиренно улыбнулся.
– А разве были сомнения?
– Я слишком хорошо знаю этот город. Знаю, что думают здешние жители, чего они боятся. И как далеко могут зайти, защищая свою собственность.
– Ну, тогда вы представляете, с чем мне пришлось столкнуться.
Она жестом пригласила его пройти в библиотеку.
– Давайте присядем, Линкольн. Я должна вам кое о чем рассказать.
За каминной решеткой догорал огонь – его язычки все еще вспыхивали на холмике золы. В комнате было так жарко, что Линкольн, опустившись в глубокое плюшевое кресло, задумался, хватит ли у него сил победить сонливость. А потом встать и снова выйти на холод. Айрис села напротив, ее лицо озаряли лишь отблески огня. Тусклый свет выгодно смягчал ее черты, подчеркивая выразительные глаза и словно бы разглаживая морщины шестидесятишестилетней женщины. И только тонкие руки, подпорченные артритом, выдавали ее возраст.
– Нужно было сказать что-нибудь на сегодняшнем собрании, но у меня не хватило мужества, – призналась она.
– Что – что-нибудь?
– Когда Клэр Эллиот говорила про озеро – ну, про ту ночь, когда она видела свечение, – я должна была подтвердить ее слова.
Линкольн подался вперед. Слова судьи прогнали усталость.
– Вы тоже видели его?
– Да.
– Когда?
Она посмотрела на свои руки, вцепившиеся в подлокотники.
– Поздним летом. Мне было четырнадцать, и наш дом стоял возле Валунов. Сейчас его уже нет. Снесли много лет назад. – Она перевела взгляд на огонь и стала смотреть на камин, наблюдая за всполохами пламени. Потом откинулась на спинку кресла; на фоне темной обивки ее серебристые волосы походили на нимб. – Я помню ту ночь, был страшный ливень. Я проснулась и услышала гром. Потом подошла к окну и увидела что-то странное на воде. Свет. Свечение. Оно длилось всего несколько минут, а потом… – Судья Китинг немного помолчала. – Пока я будила родителей, оно пропало, и вода снова стала темной. – Айрис покачала головой. – Разумеется, они мне не поверили.
89 
