Особенно,... 
118 
Теперь он просто ждал. Ещё в детстве он уловил сакральный смысл сказки о Царевне-Лягушке и отлично понимал, чем грозит преждевременное сожжение «прежней жизни». Всё должно пройти само. Она должна пройти через это сама. Чтобы в конце концов осталось только начало, не омрачённое залежавшимися в шкафу скелетами. К тому же он, как никто другой, знал, чем опасны преждевременные роды чего бы то ни было. Неонатолог. Издержки профессиональных знаний.
– Странный Новый год. А ты помнишь тот, в который мы встретились? – Таня отвлекла его от мыслей.
– В общих чертах. Я был пьян. Ты навеселе. Бабник я был изрядный. Была ёлка, и ты была очень красива.
– Почему «был»? Ты и есть изрядный бабник. И почему «была». Я и сейчас очень красива.
– Нет. Наверное, на самом деле и не был. Просто я искал. А ты – да – и сейчас очень красива.
– Нашёл?
– Нашёл.
– А я?
– Что ты?
– А мне как жить дальше?
– Тань, не начинай всё по новой. Ни я тебе, ни ты мне жизнь не портили. Мы встретились, провели некоторое время вместе. В этом некотором времени были неплохие моменты, и давай не будем их перечёркивать.
– А мы будем встречаться, когда я перееду?
– Зачем?
– Ну-у-у…
– Я понимаю. Это извечно бабское. Прости, женское. Нет, не будем. Ты очень скоро найдёшь себе кого-нибудь.
– Мне не нужен кто-нибудь. Мне нужен ты.
– Тебе не нужен я. Разве нужна человеку уже ампутированная конечность? Просто ты не умеешь жить одна. Вот и пришла пора научиться.
– Как же отвратительно зануден ты бываешь! А ещё работаешь с детьми! – Она даже слегка притопнула ногой.
– Дети, с которыми я работаю, обладают целым рядом замечательных достоинств. Самым важным, пожалуй, является то, что они не умеют говорить, – рассмеялся Вадим. – В принципе, если бы люди умели сохранять в себе ребёнка, а временами и младенца, – это было бы прекрасно. Мы бы улыбались, когда нам хорошо, радовались, когда сухо и тепло, хмурили бровки, если у нас болит живот. И нам было бы абсолютно всё равно: последней ли коллекции у нас комбинезон или в наследство от соседа Петьки. Главное – чтобы уютно.
– Кстати, о «комбинезонах». Почему ты купил мне квартиру, а просто не оставил эту. Мы ведь некоторое время уже просто живём под одной крышей. Без секса. Жили бы и дальше, пока любовь всей твоей жизни не разберётся в своей.
– Таня, если ты будешь говорить о ней в подобном тоне… или вообще говорить о ней, то ты больше вообще не будешь со мной говорить и прямо сегодня отправишься в ту самую квартиру, которую я тебе купил. Несмотря на незаконченный ремонт, который я, позволь тебе напомнить, оплачиваю. Несмотря на то, что ты мне на бумаге никто. Просто не в моих правилах выкидывать кого бы то ни было на улицу – ни собаку, ни человека. Кстати, это было бы замечательно – встретить Новый год под новой крышей. И я напоминаю тебе, что сюда ты можешь вернуться не раньше второго января следующего года. Желательно – за вещами.
– Ладно, не сердись. Я не буду говорить о ней. А всё-таки зачем тебе именно эта квартира? Отходной вариант? Своя берлога?
– Ты всё-таки хочешь нарваться. Но я тебе отвечу – эту квартиру мы оставим своим детям.
– Это не твои дети.
– Это… Короче, достаточно!
– Ладно-ладно, закрыли тему. А что ты подаришь мне на Новый год? – Таня кокетливо улыбнулась.
– Ничего. Прости, мне пора. И не забудь поставить квартиру на охрану, когда будешь уходить.
Когда Вадим ушёл, она набрала подругу, у которой сегодня и намечалась вечеринка, и долго плакала, отвлекая ту от маникюрши, на тему: «Что Вадим нашёл в этой старой безобразной карге с двумя детьми?» Света была ровесница Вадима. То есть на десять лет старше красивой и молодой Татьяны совсем без детей и прочих проблем.
6. Дежурный врач отделения гинекологии
Игорь Анатольевич проснулся, как обычно, у себя в кабинете. В кабинете заведующего гинекологическим отделением. Нет-нет, у него была квартира. Модная квартира в модном районе с модным ремонтом. Когда-то у него даже была модная жена. Она ушла от модного заведующего модным отделением гинекологии к немодному шофёру-дальнобойщику. Дело в том, что Игоря почти никогда не было дома. И не потому, что Игорь так уж любил свою работу, хотя и это тоже. Более всего – жены, сына и работы, вместе взятых, – Игорь любил деньги. Любил первозданной чистой любовью. Испытывал блаженство, пересчитывая тугие пачки, сложенные в «дипломат». Был практически близок к нирване, получая гонорар за очередной аборт, прооперированную внематочную, вскрытый абсцесс и прочие женские проблемы. Он не стеснялся называть суммы в лоб. И суммы эти, надо признать, были немалые. Впрочем, он не брезговал и потёртыми купюрами мелкого достоинства, а также подношениями всех видов и сортов – от мешка картошки до раритетной бутылки виски. Поэтому, если разобраться, в гинекологии работал он один. Ну, и Елена Николаевна. Которая конечно же была в курсе положения вещей и сидела на неплохой ежемесячной «откатной» сумме. Её это устраивало. Особенно если учесть то обстоятельство, что Игорь Анатольевич был, при всём при том, специалистом экстра-класса. Ординаторы же гинекологического отделения вели больных в до– и послеоперационный период – естественно, под чутким руководством заведующего. Держали крючки, писали истории болезней и жаловались друг другу в курилке на жизнь.
118 
