Особенно,... 
42 
Товарищ полковник насторожился.
— Его убили.
— Во-от как… — протянул Фантомас грустно. — Очень жаль…
— Так вы говорили о чем-нибудь или нет?
— У вас же ведутся какие-то записи, видеопротоколы.
— Да, ведутся, — не стал лукавить товарищ полковник. — Однако каждый сотрудник в особых случаях вправе редактировать конечную запись.
— Понимаю… Чтобы не вынести ненароком сор из избы.
Последнее замечание показалось товарищу полковнику оскорбительным, но он не стал заострять на этом беседу, он ждал ответа.
— Нет, — сказал после некоторой паузы Фантомас. — Ничего особенного мы не обсуждали. Он заверил меня, что никакой опасности ни моему здоровью, ни моей жизни признание не грозит, и связался с вами, чтобы сообщить пароль.
— И всё?
— И всё. Я, конечно, понимаю, полковник, вы пытаетесь как-то увязать моё дело с убийством капитана. Вы, наверное, думаете, будто я из мстительных побуждений поделился с капитаном некоей информацией (например, о тех уголовниках, на которых я работал), что в конечном итоге привело капитана к смерти. Однако это не так. Здесь нет связи. Случайное совпадение и не более того.
Хотелось бы верить, подумал товарищ полковник. И тут же вспомнил, как капитан Магидович убежденно говорил, «Фантомас — единственный из пятерых, кому было выгодно говорить правду и ничего, кроме правды. В разговоре со мной он ни разу не соврал, чем себя и выдал». Совершенно безумный критерий отбора. И он себя оправдал. Потому что мы имеем дело с «гениальным безумцем», по определению Падшего Славы, а значит, здесь подходят самые безумные мерки и критерии. Магидович это понял. И погиб. Хотелось бы верить, что между этими двумя событиями нет связи. Хотелось бы…
— Тогда вопрос исчерпан, — сказал товарищ полковник. — Мы можем перейти к более общей и приятной беседе.
— А на какую тему, — поинтересовался Фантомас.
— Например, при нашем последнем разговоре вы говорили, что в скором будущем человечество ждет некий масштабный вооруженный конфликт. Я обдумал ваши слова, но, честно говоря, до сих пор не понимаю, что или кто может стать движущей силой этого конфликта.
— Дело в том, — сказал Фантомас, всё с тем же независимым видом изучая далекий горизонт, за которым прятался Город, — дело в том, что война уже началась. Маховик её раскручивается, однако мы находимся внутри механизма, срабатывает аберрация близости, и увидеть это движение нам пока не дано.
— В таком случае, откуда же вам известно, что война уже идет.
— Из общих соображений. Но если позволите, я закончу мысль. Движущей силой этой войны является сравнительно новый для человечества антагонизм между желанием государства сохранить свою монополию на информацию, энергетические ресурсы и желанием некоторых граждан использовать информацию и энергетические ресурсы по своему усмотрению. Вот вы, правительство и Комитет по Стабилизации пытаетесь создать империю, не понимая, что время империй прошло, мы на новом витке, и ваша империя рухнет, рассыплется в прах, потому что сейчас нет основы для полноценного контроля со стороны государства над деятельностью индивидуума. В игру вступают фигуры, в других условиях совершенно незаметные. Сегодня любой мальчишка может подключиться к сети и, если при этом он обладает определенными способностями, то очень скоро он может научиться управлять информацией самого высокого уровня, изменять её по своему усмотрению, путая ваши карты и ломая все правила игры. Ваши аналитики, конечно, уже задумывались о подобной возможности иначе для чего бы вам понадобилась «Пирамида».
— Откуда вы знаете о «Пирамиде»?
Фантомас скупо улыбнулся.
— Впервые я с ней столкнулся три года назад. Сначала полагал, что это такая новомодная ролевая игра. Потом разобрался и оценил красоту замысла. Однако «Пирамида» вам не поможет. Всегда отыщется группа людей, у которых выработано чутьё на подобные ловушки. Вы теряете контроль. Это очень болезненный процесс, но вам от этого никуда не уйти. Слишком много непредсказуемых, случайных факторов. Система перестает быть управляемой. Когда число претендентов, условно говоря, «на престол» перевалит через критическое значение, система развалится. И перестанет существовать. А вместе с ней — и ваше правительство, и ваш Комитет, и вся ваша империя.
— И вы, конечно, один из, условно говоря, претендентов, саркастически обронил полковник.
42 
