94 
Однако вряд ли на Реввоенсовете обошли вниманием еще одно значение символа: красная звезда – Марс – бог войны. И почти наверняка многие революционеры легко приняли красную пятиконечную звезду, потому что помнили популярный роман Богданова, в котором красная звезда была знаком утопии, лучшего и более справедливого будущего.
В 1923 году символ пятиконечной звезды включили в герб СССР в качестве бэджа[3] как фигурное дополнение к девизу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Поэтому ее стали считать эмблемой международной солидарности трудящихся. Красная звезда вновь обрела космополитичность, не завязанную на национальную армию конкретного государства. Бога войны сменил бог грядущего всемирного единения.
Лучше остальных смыслы, сокрытые в новой символике, уловил Алексей Николаевич Толстой, вскоре ставший классиком советской литературы.
В растиражированной официальной биографии Алексея Толстого есть эпизод, записанный по воспоминаниям Григория Моисеевича Крамарова, председателя первого Общества изучения межпланетных сообщений. Дело происходило в эмиграции, в Берлине.
"Однажды, – рассказывал Крамаров в 1961 году, – я зашел к нему на квартиру. Это была небольшая комната с полками, заваленными книгами. На тумбочке лежала пачка толстых тетрадей.
Я поинтересовался, что это за тетради.
– Это мои расчеты воздушного реактивного корабля и пути его следования на Марс, – ответил он.
Алексей Николаевич Толстой
– Почему именно на Марс? – спросил я.
– Предполагается, что на Марсе имеется атмосфера и возможно существование жизни. К тому же, – добавил он, – Марс считается красной звездой, а это эмблема(…) Красной Армии…"
Речь, разумеется, шла о набросках к роману «Аэлита.» Алексей Толстой написал удивительное произведение. В нем органично сочетаются несколько жанровых направлений, а центральные персонажи навсегда вошли в историю не только российской литературы, но и культуры в целом. Ведь, например, имени Аэлита до романа Толстого в русской традиции не было. Это марсианское имя и означает оно, кстати, «свет звезды, видимый в последний раз.»
Следует помнить, что роман писался в то время, когда Алексей Николаевич принимал непростое решение: остаться в эмиграции или вернуться в Россию. Казалось, особо выбирать было нечего.
«…В эпоху великой борьбы белых и красных я был на стороне белых, – признавался Толстой в своем „Открытом письме Н. В. Чайковскому.“ – Я ненавидел большевиков физически. Я считал их разорителями русского государства, причиной всех бед. В эти годы погибли два моих родных брата, один зарублен, другой умер от ран, расстреляны двое моих дядей, восемь человек моих родных умерло от голода и болезней. Я сам с семьей страдал ужасно. Мне было за что ненавидеть…»
Но большевики победили, повели за собой миллионы людей, подчинили себе огромную страну, – Толстой пытается понять, почему, и этим пронизан весь его роман «Аэлита.» По ходу работы изменился и сам писатель.
Первым это заметил Корней Чуковский, которому Толстой в октябре 1922 года поспешил сообщить об окончании работы над романом о «хорошенькой и странной женщине»:
«Что с ним случилось, не знаем, он весь внезапно переменился. Переменившись, написал „Аэлиту“; „Аэлита“ в ряду его книг – небывалая и неожиданная книга… В ней не Свиные Овражки, но Марс. Не князь Серпуховский, но буденновец Гусев. И тема в ней не похожа на традиционные темы писателя: восстание пролетариев на Марсе. Словом, „Аэлита“ есть полный отказ Алексея Толстого от того усадебного творчества, которому он служил до сих пор.»
Кадр из кинофильма «Аэлита»
Начинается роман с захватывающего воображение эпизода, – прочитав его, оторваться уже невозможно до самого конца:
"В четыре часа дня, в Петербурге, на проспекте Красных Зорь, появилось странное объявление, – небольшой, серой бумаги листок, прибитый гвоздиками к облупленной стене пустынного дома.
Корреспондент американской газеты, Арчибальд Скайльс, проходя мимо, увидел стоявшую пред объявлением босую, молодую женщину в ситцевом, опрятном платье, – она читала, шевеля губами. Усталое и милое лицо женщины не выражало удивления, – глаза были равнодушные, ясные, с сумасшедшинкой. Она завела прядь волнистых волос за ухо, подняла с тротуара корзинку с зеленью и пошла через улицу.
94 
