175 
Кейт прищурилась.
– Лучшие продюсеры и режиссеры, актеры, все те, кто решает, какому проекту жить, а какому умереть. Как ты думаешь, стали бы они заваливать моего агента предложениями, если бы знали, что их безупречная героиня, та, которая получила «Оскара» за роль истово преданной матери, забеременела в семнадцать лет и, даже не задумавшись, отдала своего ребенка чужим людям?
Она засмеялась, увидев, как у Дины открылся рот. Но это был горький смех.
– Не сходится, правда? Даже в наше время передовых взглядов кто из зрителей согласился бы отстегнуть семь баксов, чтобы посмотреть, как я играю многострадальную или отчаянную героиню?
– Я не… – Дина остановилась, чтобы собраться с мыслями. – Не понимаю, почему это должно иметь какое-то значение. Ты сделала выбор, и я уверена, что этот выбор не был легким. Ты и сама была еще ребенком.
Кейт удивленно перевела взгляд на Финна.
– Она в самом деле такая наивная?
– В некоторых вещах да. – Несмотря на то что его умение разбираться в людях было посрамлено. Финн уже мысленно прикидывал последствия такого шага. – Я понимаю, почему это объявление должно было бы все перевернуть с ног на голову. Тебе обязательно досталось бы от прессы. Но ты выкарабкалась бы.
– Может быть. Я боялась. Анджела это знала. И еще мне было стыдно. Это она тоже знала. Вначале она казалась такой сочувствующей. «Как тяжело тебе, наверное, пришлось, дорогуша! Молоденькая девушка, и вся ее жизнь под угрозой из-за одной малюсенькой ошибки. Как трудно, наверное, тебе было выбирать, но ты решила, что с приемными родителями твой ребенок будет более счастлив».
Досадуя на себя, Кейт быстро смахнула слезу.
– И ты понимаешь, это действительно было трудно, это было ужасно, а она мне сочувствовала, поэтому я сломалась. Тут-то я и попалась. Она вдруг вспомнила, что некоторым голливудским шишкам не понравится, если они узнают про эту мою малюсенькую ошибку. О да, она-то понимает, она-то мне сочувствует. А вот станут ли они? Поймет ли публика, которая покупает билеты и уже успела увенчать меня короной доблестной принцессы?
– Кейт, тебе было семнадцать лет.
Очень медленно Кейт подняла голову и посмотрела Дине в глаза.
– Я была достаточно взрослой для того, чтобы иметь ребенка, или для того, чтобы от него отказаться. Значит, достаточно взрослой, чтобы за это расплачиваться. Надеюсь, что сейчас я уже достаточно сильна, чтобы справиться с последствиями. – Насупившись, Кейт опустила взгляд на стакан. Если она не справится, если ее раздавят и сожрут, это убьет ее. И Анджела это знала. – Несколько лет назад у меня не было этой силы. Вот так. Не думаю, что тогда я смогла бы пережить пышущие ненавистью письма, статьи в бульварных газетах, гадкие шутки. – Она опять улыбнулась, но Дина увидела, как больно ей. – Не могу сказать, что теперь жду всего этого с нетерпением. Но все дело в том, что полиция все равно найдет меня. Раньше или позже они откопают Бикера и все эти мерзкие папки Анджелы. Так что я собираюсь сама выбрать время и место, чтобы публично объявить о своей тайне. Мне хотелось бы сделать это на твоем шоу. Дина моргнула.
– Что-что?
– Я сказала, что хотела бы сделать это на твоем шоу.
– Почему?
– По двум причинам. Во-первых, только так я полностью расплачусь с Анджелой. Тебе это не нравится, – прошептала Кейт, заметив в глазах Дины неодобрение. – Вторая причина понравится тебе больше. Я верю тебе. В тебе есть и достоинство, и сострадание. Мне будет трудно, поэтому понадобится и то, и другое. Я боюсь. – Она поставила стакан на стол. – Ненавижу себя за это, но должна признаться: я потеряла ребенка из-за собственного честолюбия, – тихо произнесла Кейт и со злостью добавила:
– Но это уже произошло. Я не хочу теперь потерять то, что имею. То, ради чего я работала. Мертвая Анджела так же опасна для меня, как и живая. Но, по крайней мере, так я могу выбрать время и место. Я очень уважаю тебя. Всегда уважала. Мне придется рассказать о своей личной жизни, своих личных печалях. И хотелось бы разговаривать с человеком, которого я уважаю.
– Мы подправим свое расписание, – просто отозвалась Дина. – В понедельник утром хочешь?
Кейт на мгновение закрыла глаза, собирая в кулак все оставшиеся силы.
– Спасибо.
К тому времени, как они приехали домой, дождь со снегом уже перестал. На улице было холодно, влажно и мрачно. Низко нависли густые черные тучи. В одном из окон горел свет: уютное золотое пятно словно приветствовало их появление. Когда Финн засунул ключ в замочную скважину, залаял Кронкайт.
175 
