Особенно,... 
111 
– Ко мне он в гости, – вмешался Павел.
– Хорошо, – охранник вернул документы и посторонился: – Добро пожаловать, старший лейтенант. У нас космонавты часто бывают. Присоединяйтесь. Ребятам интересно послушать.
– Спасибо, – сказал Москаленко и, не удержавшись, съязвил: – Я обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением.
Охранник нисколько не обиделся, а улыбнулся еще шире и даже подмигнул.
Юрий и Павел вошли на территорию «приюта».
– Он нормальный, – заступился за охранника Павел, когда они уже подходили к главному корпусу. – А строгий, потому что инвалид. У него ноги на самом деле нет. Правой. В Ираке потерял. На мине. Страдает очень. Потому и в строгости держит.
– Вот как? – спросил Москаленко, но сочувствием к охраннику почему-то совсем не проникся.
Еще несколько шагов, вращающаяся стеклянная дверь, и Юрий с Павлом оказались в холле, который более приличествовал бы какому-нибудь очень роскошному и очень дорогому отелю для интуристов. На входе, за стойкой, заваленной детскими иллюстрированными журналами, сидела симпатичная стройная девушка с ярко-рыжей копной волос, одетая очень просто – в джинсы и майку. Майка, правда, оказалась не абы что, а фирменной – спереди на ней был изображен плюшевый медвежонок, которого окружала надпись: «Приют для несовершеннолетних имени Януша Корчака». Еще на стойке имелась табличка «Старший воспитатель приюта Надежда Арсенева».
– Здравствуйте, Надежда! – сказал Павел. – Вот космонавта привел.
Москаленко присмотрелся к «старшему воспитателю». И не поверил своим глазам:
– Надька?
– Юра?!
Когда первое потрясение прошло, Надька (какая тебе Надька? Надежда!) засуетилась и позвала пить чай в помещение за стойкой. Однако разглядела опухшую губу и синяк под глазом у Павла и тут же переменила планы. Юрий на некоторое время был забыт, на свет извлечена аптечка, а самого Павла потащили к умывальникам, в душевую комнату первого этажа.
– Ох ты, горе горемычное, Паша, опять тебя угораздило подраться! – причитала Надежда.
Задиристый воробей как-то сразу растерял всю свою задиристость и теперь выглядел обычным малышом с глазами на мокром месте. Но его быстро отмыли, причесали, подлечили, поменяли грязную рубашку на свободную майку с фирменным медвежонком, и, вынеся всё это, он стал похож на человека.
– Теперь быстро в столовую, – распорядилась Надежда. – Ираклий тебя накормит.
– Да не хочу я! – уперся Павел. – Меня дядя Юра мороженым угостил.
Надежда обдала Москаленко презрительным взглядом:
– Балуем детей?
– Я не хотел, – быстро сказал Юрий, но тут он перехватил презрительный взгляд Кошака, и так же быстро поправился: – Точнее, хотел, но я же не знал! Можно же детям мороженое?!
– Ну ладно, – смягчилась Надежда. – Всё равно иди, Павел. Даже слушать ничего не хочу! Тебе понравится, отвечаю. Сегодня курочка с овощами. И фрукты не забудь взять. Совсем отощал, а туда же!
Ворча и косясь, Павел ушел в столовую.
– Ну вот, – Надежда вздохнула с облегчением. – Теперь можно и чаю попить.
Они вернулись в холл, к стойке, и Надежда включила электрический чайник, который вместе с другим кухонным оборудованием и чайными принадлежностями, был спрятан в небольшом помещении, вроде кладовки.
Юрий разглядывал Надежду и отказывался верить своим глазам. Ведь он когда-то ее и за человека не считал. Одноклассница, толстенькая, некрасивая, веснушчатая – куда что девалось? Сегодня перед ним предстала молодая женщина с правильными формами, подтянутая, энергичная и, похоже, отлично знающая себе цену.
– Рассказывай, – сразу же потребовала она. – Как твои дела? Где работаешь? И вправду, что ли, космонавтом? Реализовал мечту?
Москаленко даже растерялся от такого напора.
– Да, – сказал он. – Реализовал. Космонавт я теперь.
– Здорово! – одобрила Надежда. – У нас часто космонавты бывают. Гречко. Ты с ним знаком?
– Знаком немного.
– Любит он с детьми общаться. Настоящий педагог. А ты как? Выступишь с лекцией?
– Ну, если надо… У начальства разрешения спрошу.
Москаленко мямлил, потому что всё еще не верил, что перед ним та самая Надька. Нелегко было привыкнуть.
– Спроси, – Надежда тряхнула головой, и внутри у Юрия всё забурлило от вида ее свободно распущенных ярко-рыжих и словно светящихся волос. – Ты уже летал?
– В каком смысле? – тупо спросил он, не в силах отвести глаз от этого янтарного свечения.
111 
