Последние отзывы

  15  

– Да за что же мне вас прощать? – Северный выдал реплику. Просто потому, что Корсаков замолчал. И Всеволод Алексеевич опасался, что безутешный отец сейчас будет выдавать стандартные реакции нормального безутешного отца. А господин Северный судмедэксперт, а не психоаналитик и не священник. Хотя судмедэксперт тоже человек и, само собой, сочувствует чужому горю. Особенно – такому горю. Так что иногда можно и о «Дефендере» поговорить. Ингибиторный трёп. Замедляет горение души потерпевшего. Так что он продолжил: – Я не знаю ни одной сумки, что могла бы исполнить трюк «Прохождение сквозь стену». А «Дефендер», да если ещё и слегка тюнингованный, – как с добрым утром. Так что вас прощать за свой «Дефендер» мне не приходится, а ему я давно простил всё на свете, даже жёсткую подвеску. Он у меня хоть и суровый мужик, но к девочкам богатых папенек претензий не имеет. Мой «Дефендер» и сумки из страусов – сущности из сильно параллельных измерений. Так что оставим мой дешёвый железный чемодан и вернёмся к…

– Да-да, конечно. Я обычно не страдаю словоблудием и…

– Будем считать сегодняшний день достаточно необычным. Продолжайте.

Разодетая «от последних коллекций» Парижа и Милана Настя никак не могла устроить личную жизнь. Сумками, шляпами, обувками и драгоценностями можно поразить лишь воображение подруг. Мужчинам требуется нечто иное. Нормальным мужчинам. Но где они, те нормальные мужчины? Настя, разумеется, периодически встречалась с какими-то «мальчиками». Впервые, помнится, ухажёр у неё завёлся лет в семнадцать. Длинноволосое неухоженное создание на десяточку её старше. Сильно творческая, знаете ли, личность. Художественный оформитель какого-то театра. Такой, из «сильно талантливых». Иногда начинает казаться, что слово «талант» в нашем наизнанку вывернутом мире уже не просто обыкновенное существительное, а диагноз. «Он – талант!» – и всё. Можно уже ничего не делать. Потому что кругом агрессивные бездари. У таких «талантов» заранее все индульгенции выписаны. Вот и у художественного сильно талантливого оформителя была «бездарная» сожительница. Которая, пока он, «талант», по полгода лёжа на диване обдумывал концепцию очередных нелепых декораций к очередному же нелепому «артхаусу», вламывала не за страх, а за совесть на ниве аэрографии, росписи стен особняков и в конце концов тех самых декораций, что «талант» так и не удосуживался в своём диванном «творческом процессе» натворить и сдать к сроку. И вот такой подарок «под тридцатник» стал за его Настенькой, с позволения сказать, ухаживать.

– Откуда же вы узнали? Про сожительницу «таланта»? – поинтересовался Северный.

– Тогда Настя со мной ещё всем делилась. Рассказала об ухажёре и о том, что у него есть «девочка», но он её не любит…

– Ну да. Любовь – дело такое, мало кому известное. Другое дело – пожрать. Тут даже «таланты» всегда в курсе, что, как и в какое отверстие организма добытый не тобой хлеб насущный – желательно с маслом и икрой осетровых – запихивать.

– Ваша правда, Всеволод Алексеевич. Но – это мы с вами. А много ли девочкам надо? Пара слов ласковых, за ручки подержаться… В общем, разыскал я этого декоратора и разок засветил ему в челюсть не фатально, но чувствительно. И объяснил, чем ему угрожает ещё один подход к моей дочери. Она и сама невдолге успокоилась… Первая влюблённость, знаете ли…

– Знаю, знаю. Правда, уже не помню. Ни первой, ни второй, ни последующих. Но знаю. «Память тела» – как знаток Кастанеды знатоку Кастанеды. Стрессовая память тела самая сильная. Влюблённость – это что-то типа: «шёл по улице Донской – меня стукнуло доской!». Со всеми случается. И?

– И потом лет до девятнадцати никаких увлечений – сплошная учёба, танцы, книги…

– Балет и керамика. Понял уже. Ближе к сути, дорогой Леонид Николаевич.

После девятнадцати лет до Настиного берега приплывали «если не говно, то сраная треска», как выразился сам господин Корсаков. Нет, ну бывает же так? Вот есть девушки и не слишком красивые, и совсем нищие, да и то везёт куда больше. И к тому же, уж поймите, господин Северный, отцовские опасения… Обычных девочек обыкновенно любят за самих девочек. А тут – полная упаковка и папа не просто с деньгами, а с деньгами, количество которых… В общем, набирается ФИО «Корсаков Леонид Николаевич» в бесовской Сети – и на тебе, хочешь – по релевантности, хочешь – по дате, а желаешь – так и в картинках. Он своё состояние никогда ни от кого не утаивал, налоги платил и платит исправно, да и списки «Форбс» никто не отменял. Вот как тут понять – нужна ли очередному «пылко влюблённому» юноше «со взором горящим» сама Настя, или же счета Настиного папы обладают невероятной сексуальной привлекательностью и способностью вызывать любовь? Богатые – тоже люди. И если и плачут на публике только в бразильских телесериалах, то в жизни самой обыкновенной сомнения их гложут гораздо чаще смазливой бесприданницы, кою хотят исключительно и только за неё саму. Ох, сколько раз он собирался держать доченьку в ежовых рукавицах, да только так ни разу и не смог. Ну как тут сможешь, если она – единственная дочь от единственной любимой женщины… Да-да, простите. Мои неуместные рефлексии. Теперь уже и вовсе неуместные… Итак, двадцать семь. Диплом о третьем высшем – дизайнерском. Нелепый макет нелепого дома из болгарских перцев. И его Настя, всегда очень трепетно следившая за модой, – вдруг в каких-то этнических тряпках. В каком-то рубище в турецкий огурец, в сандаликах. Он и внимания, честно говоря, не обратил. Ну мало ли какой очередной поиск себя. Вот, спрашивается, что это за поиск себя такой бесконечный? Потерял себя? Подойди к зеркалу – там всегда ты и только ты. Но врут же себе, ладно бы другим! Заигрываются! Нужен был бы ей кусок хлеба с колбасой – не было бы времени на поиски себя. Его вина… Но он и предположить не мог!.. Нет, что-то неявно тревожило, и он поставил Насте ультиматум: домой! Купил участок на её имя, быстро построил дом. Он бы и не строил, и не покупал бы. Да с ним она жить отказалась, мотивируя тем, что он, отец, пьёт-курит, да и вообще её взглядов не придерживается и ест котлеты из трупов, а не из моркови.

  15