___

Три часа спустя Сигрид открыла третью бутылку. Легкий холодок, возникший было между нами, рассеялся.

— Бутылка шампанского в час — неплохой темп.

— Вы не пьяны. Вы ведь к этому привыкли с вашей профессией.

— Конечно. Тем, кто не умеет пить, в профессии не место.

— Я тоже не пьяна. Только чуть-чуть навеселе. Вы заметили, как упоителен каждый глоток?

— В самом деле. Обычно наступает такой момент, когда шампанское перестает нравиться и хочется перейти к красному вину, виски или грушевой настойке. Мы же берем от шампанского только лучшее, а худшего счастливо избегаем. Мне кажется, мы оказываем друг на друга аметистовое влияние.

— Аметисты-то здесь при чем?

— Аметист означает «препятствующий опьянению». Такое свойство приписывали этому драгоценному камню в старину. Пропойцы времен Античности не расставались с аметистами.

— И как, помогало?

— Вряд ли. В наши дни у каждого есть свое ноу-хау, более или менее отвратительное: выпить, например, перед попойкой масло из банки сардин для смазки желудка или две таблетки аспирина, растворенных в воде, а еще лучше в оливковом масле…

— Какая гадость!

— А нам с вами достаточно просто быть вместе. Как будто в присутствии друг друга мы понижаем градус шампанского, когда его пьем.

— Как объяснить столь странный феномен?

— Не знаю. Давайте выпьем еще по фужеру для ясности.

Так проходил час за часом. Наблюдение за действием шампанского до того поглотило меня, что я больше не считал бутылки.

У каждого континента есть линия водораздела, таинственное место, где реки выбирают, в какую сторону течь — на восток или на запад, на север или на юг. В географии человеческого организма еще больше тайн, в нем, оказывается, есть похожая линия раздела шампанского: за ней золотое вино перестает орошать разум, отхлынув в сторону абракадабры и галиматьи.

Мы достигли стадии мистицизма. «Ибо от избытка сердца говорят уста», ^[8] — сказано в Библии. Теперь мы говорили сообразно Священному Писанию.

— Святая Тереза Авильская была права: «Все, что случается, прекрасно». Вот, например, эта жара — не понимаю, почему люди на нее жалуются. Эта жара прекрасна.

— Особенно если не работать и пить литрами шампанское на льду.

— Кто вам сказал, что я не работаю? Дело в том, что я решил наконец главный вопрос, испокон веков волнующий людей: вопрос распределения времени. И вас, Сигрид, я спас от этой надуманной проблемы: вы делали массу ненужных вещей, чтобы занять себя, зачем-то ходили по магазинам, по музеям. А на самом деле, истинно говорю вам: время не подлежит распределению. Занимать себя не надо, надо предоставлять себе свободу.

— Были бы деньги.

— У вас ведь есть кредитка Олафа, «синяя карта», не так ли?

— Да. Я даже не знаю, сколько у него на счете. Спросила его как-то, он ответил: «Много». Когда я снимаю деньги, банкомат почему-то не желает сообщать мне остаток.

— «Синяя карта» Олафа — масло вдовы Сарептской.

— Кстати о вдове, пойду принесу еще одну из погреба.

Сигрид прошла через гостиную по прямой, несмотря на головокружительно высокие каблуки и количество алкоголя в крови. Она спустилась в погреб и вернулась, ни разу не споткнувшись, и твердой рукой откупорила бутылку.

— Вы совсем не пьяны, Сигрид?

— Пьяна. Со стороны это незаметно, я знаю.

— А как вы узнаете, что пьяны?

— Когда я пьяна, мне не страшно.

— Страшно? Чего вы боитесь?

— Откуда я знаю? Мне все время страшно, для меня это неотъемлемая часть жизни.

— И только шампанское прогоняет этот страх. В шампанском содержится этанол, а это лучший пятновыводитель. Напрашивается вывод, что страх — это пятно. Давайте выпьем, Сигрид, чтобы смыть наши пятна.

Я осушил фужер. От ледяных глотков голова разрасталась вширь.

— А может быть, страх — это первородный грех, Сигрид? И, пьянея, мы возвращаемся в мир до грехопадения?

— Пройдитесь-ка, Олаф.

Я встал, поднял ногу и упал.

— Вот видите, это мир после грехопадения.

— Но вы, Сигрид, вы-то можете ходить!

— Помочь вам подняться?

— Не надо, мне здесь хорошо.

Пол кухни был восхитительно прохладен. Я погрузился в сладостное подобие комы и последним, что успел ощутить, было вращение Земли.

___

В мой сладкий сон вкрались шаги Сигрид. Радуясь случаю увидеть ее лодыжки, я открыл глаза и оказался нос к носу с Бисквитом, который взирал на меня, брезгливо морщась.

  26