63 
Лукашевич со своей стороны на расспросы работников отвечал уклончиво. Полагал, что чем меньше они знают, тем для них же лучше. Выдумал сказочку про российский самолёт, потерпевший здесь катастрофу (а работники фермы видели пронёсшуюся низко «Ганзу» и летавший кругами «Игл», но позвонить в органы никто не догадался), и про российско-американскую бригаду специального назначения, которая пытается оказать помощь терпящим бедствие. Несколько работников тут же высказали желание поучаствовать в спасении людей самолично, но Лукашевич с твёрдостью отверг эти предложения, сказав, что народу-то хватает, а вот с техникой вышла заминка.
Через полчаса они вернулись на капустное поле: Лукашевич – за рулём «рено», а Золотарёв – в комфортной кабине немецкого чуда техники. Ещё минут сорок пилотам понадобилось на то, чтобы снять контейнер с «Вулканом» и начать монтаж пулемёта в багажном отсеке; при этом пришлось разбить стекло на задней багажной дверце автомобиля-автобуса и выкинуть одно кресло.
Ангеле смотрела, как уродуют её машину, но претензий не высказывала. Она уже переговорила с мадам Олбрайт и удостоверилась, что всё, о чем говорил ей русский пилот по имени Алексей, – правда. Избыточным подтверждением служили три самолёта, застывшие в различных позициях на поле. Всё это было всерьёз, всё это было на самом деле, и самое ужасное – Бачинскайте начинало нравиться это приключение.
Говорят, женщина живёт в ожидании чуда – пусть это будет даже страшное чудо. А такая волевая и сильная женщина, как Ангеле, ждёт чуда вдвойне, но далеко не всякий мужчина способен это чудо создать. Алексей втянул её в скверную историю, но она была уже почти благодарна ему и смотрела на него совсем другими глазами – словно он был пришельцем с Марса, из мира кровавого бога, где идёт вечная война Добра со Злом и где нет места компромиссам.
Впрочем, наметившаяся душевная близость не помешала Бачинскайте выполнить задуманное. Она потребовала у пилотов вернуть ей сумку, выразив при этом желание уединиться в кустиках. Когда Алексей вызвался сопроводить и проследить, чтобы не сбежала, Ангеле заявила, что он не получит никакого удовольствия от сего процесса, поскольку ей надо ни «пипи-кака», а сменить тампон. Памятуя о том, с какой брезгливостью отнеслись к её телу жлобы-охранники алюминиевой фирмы, Бачинскайте полагала, что похожую реакцию известие о месячных должно вызывать у любого здорового мужчины. Здесь она оказалась права. Убедившись, что его не обманывают (для этого Ангеле пришлось порыться в сумке и продемонстрировать пачку «Тампакс»), Алексей не только не пошёл за ней, но и подчёркнуто отвернулся. Можно было сбежать, но, во-первых, сильно болели распухшие от удара колени, а во-вторых, кто же сбежит от чуда, если ждал его всю сознательную жизнь?
Тот факт, что Бачинскайте отсутствовала целых пятнадцать минут, также не вызвал вопросов. Что было ей на руку, поскольку всё это время она занималась тем, что набирала стилом сообщение на смартфоне «Palm i705» – микрокомпьютере с выходом по радиоканалу в Интернет. Он лежал в той же сумке, но, благодаря футляру, выглядел, как заурядная «косметичка». К сожалению, в адресной книге микрокомпьютера не оказалось электронных адресов литовских силовых ведомств, а искать их по просторам глобальной сети было долго и хлопотно, потому Ангеле предпочла отправить сообщение службе охраны собственного аэроклуба, здраво полагая, что те уж изыщут возможность и связаться с правоохранительными органами, и организовать операцию по поиску и спасению.
Она написала так: «MAYDAY, ребята, MAYDAY. Меня взяли в заложники вместе с машиной. Здесь четыре русских офицера и Госсекретарь Мадлен Олбрайт. Мы находимся к северо-западу от Каунаса. Выручайте, но будьте осторожны: эти офицеры вооружены и настроены решительно. Постарайтесь не допустить стрельбы. С надеждой на скорую встречу, ваша Ангеле».
Подумав, Бачинскайте стёрла упоминание о Мадлен Олбрайт, заменив его на «ещё одна заложница»: если сказать всю правду целиком, в неё никто не поверит, сочтут послание дурацкой шуткой. А так можно не сомневаться: сообщение прочтут и помогут.
Наверное, Ангеле переоценила своих сотрудников…
(Вильнюс, Литва, август 2000 года)
На третьем часу «кризиса» президент и министр обороны покинули центр, полагая, что ситуация находится под контролем. Из высокопоставленных лиц остались только командующий вооружёнными силами и директор Департамента госбезопасности. Оба они с нетерпением ждали вестей от моторизованного батальона.
63 
