71 
– Это неважно. Прежде всего нужно отыскать, куда упал самолёт Олбрайт.
– Он упал?! – вскричал Фоули, для которого такое количество потрясений за одно утро было уже слишком. – Как упал?
– Если мои предположения верны, – зловеще отозвался Фокин, – то он не просто упал – его сбили…
(Литва, август 2000 года)
После того, как закончили монтаж «Вулкана» и сделали пробный выстрел, стали думать, куда ехать и какой дорогой. В результате большинством голосов было принято предложение Золотарёва «прорываться в Калининградскую область».
– Затаимся где-нибудь на территории, – говорил Сергей, энергично жестикулируя по своей привычке. – Потом я звякну в Питер друзьям-абхазцам. Они по контрабанде большие мастера. Пригонят «фуру», мы в неё всей компанией погрузимся и поплывём обратно на паромчике. На всё про всё уйдёт не больше недели.
Пилоты согласно кивали. Ничего лучшего никто из них предложить не смог.
– С твоей дурой нужно что-то делать, – сказал Громов, задумчиво разглядывая пушку, торчащую из окна заднего обзора «рено». – Нас любой патруль заметит и доложит куда следует. А до границы нам «светиться» ни к чему.
Пушка действительно внушала ужас. При общей длине «Renault Espase» в четыре с половиной метра, полутораметровый блок стволов, казалось, занимал полсалона и хищно торчал наружу.
– Это как раз не проблема, – Золотарёв оглянулся и показал на стелящийся по асфальту тормозной парашют «Игла». – Отличный чехол. И цвет подходящий: жёлтый, зелёный, красный.
– Почему «подходящий»? – удивился Стуколин.
– Вообще-то это цвета моей… хм-м-м… американской эскадрильи в составе Первого тактического авиакрыла. Но главное – это цвета литовского государственного флага. Случайное совпадение, но как в тему!
С парашютом справились быстро, чехол получился – загляденье. Теперь любой случайный свидетель должен был бы предположить, что в багажном отделении находится какое-то вспомогательное устройство: лебёдка или кран.
– Интересная у вас машина, – сказал Громов стоящей рядом Ангеле.
– Была… – отозвалась Бачинскайте.
Громов тяжко вздохнул.
– Извините нас, Ангеле, но у нас нет другого выхода – сдаться вашим властям мы не можем. Есть серьёзное подозрение, что нас сразу же убьют.
– А зачем заложников брать?
– Мы вас и не держим. Идите, куда хотите. Но госпожа Олбрайт останется – она нужна нам для выяснения всех обстоятельств дела.
– Вот ещё! – встрял Стуколин. – Я ей больше не доверяю. Она тут же в милицию настучит.
– Здесь не милиция, а полиция, – машинально поправил Громов. – Вы настучите на нас, Ангеле?
Ангеле упрямо тряхнула головой:
– Лучше не спрашивайте.
– Поня-ятно, – протянул Громов и снова повернулся к «рено». – И всё-таки интересная у вас машина. Зачем девушке такой автобус? Или это связано с вашей работой? Кто вы по специальности?
– Она пилот, – снова вмешался Стуколин. – У нас в ДОСААФ училась. И теперь летает – в аэроклубе.
– Очень приятно, – сказал Громов. – Так где вы работаете?
– В частной фирме, – ответила Бачинскайте и, вновь вспомнив начало своей деловой карьеры, добавила поясняюще: – Транзит цветных металлов в Западную Европу.
– Ага, – сказал Стуколин, и на лице его появилась кривоватая ухмылка, – теперь мне ясно, кто памятники нашим солдатам спиливает и за бугор продаёт.
– Не говори глупостей! – одёрнул его Громов. – Памятники нашим солдатам спиливают наши собственные сограждане. Они, – он чуть качнул головой в сторону Бачинскайте, – исходят из собственной выгоды и, скорее всего, законов не нарушают. А вот мы приняли такие законы, которые дозволяют памятники на цветмет гнать…
– Ну, допустим, не мы…
– Мы, именно мы. На выборы ходишь? Депутатов, президентов выбираешь?..
За своим спором офицеры совсем забыли про Ангеле, чему она была только рада. Ну не объяснять же им в самом деле, что в частном аэроклубе каждая машина на счету и работает? Что в этом «рено» она не только ездит на лётное поле и на родовой хутор, но частенько возит сотрудников целыми бригадами, да и инструменты для аэродромного обслуживания приходится порой втискивать, снимая кресла и портя обивку? Не хотелось Бачинскайте выдавать своей тайны, хотя она уже и сама не понимала, что ей даст её сохранение. Наоборот, стоило бы завлечь компанию разговором о самолётах, на которых так легко и быстро можно долететь до Санкт-Петербурга, пообещать содействие, а потом сдать их всех охране – те наверняка уже получили электронное послание и роют землю копытом. Но что-то останавливало Бачинскайте – может быть, желание узнать всю историю до конца? Ведь когда Мадлен Олбрайт освободят, она вернётся в Штаты, и никто, даже друзья из госбезопасности, не смогут рассказать Ангеле, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.
71 
