Особенно,... 
35 
Они миновали длинный коридор и вышли через тяжелую дверь, за которой начинались ступеньки, ведущие прямо к морю.
Приехав в дом лорда Гримстона, Новелла сразу подметила, что здание выстроено на утесе, возвышающемся над морем. Она решила, что, должно быть, когда-то дом служил сторожевой башней или крепостью, а остальные строения были присоединены к нему позже.
Начав спускаться по лестнице, Вейл сказал все еще сопровождавшему их дворецкому:
— Maintenant8 я найти путь. Merci bеаисоuр9 за votre attention10.
Он сунул дворецкому деньги, которые тот жадно схватил и не стал более идти за гостями.
Вейл с Новеллой пошли дальше по лестнице.
Вейл взял ее за руку, и она почувствовала на своей ладони его сильные пальцы. Девушка дрожала — ведь люди в холле наверняка застрелили бы Вейла, если б догадались, кто он на самом деле.
Понимая, что опасность еще не миновала, Вейл ускорил шаг. Фонарь наверху лестницы и луна внизу хорошо освещали ступеньки.
Наконец лестница привела их в прекрасную подземную гавань, где уже ждала лодка с двенадцатью гребцами. Было очевидно, что все здесь устроено специально для контрабандистов.
При появлении Вейла и Новеллы один человек вылез из лодки. Вейл тихо спросил его:
— Все в порядке, Том?
— Они заперты, сэр, — ответил тот. — Мы подменили все, что нашли, тем, что привезли.
— Хорошо! — сказал Вейл.
Он поднял Новеллу на руки и бережно усадил в лодку. Затем последовал за ней и устроился рядом. Том прыгнул на свое место и взял весло. Не дожидаясь приказа, гребцы начали выводить лодку из водной пещеры.
Новелла заметила на пристани кипу упаковочных ящиков. Лодка также была нагружена тяжелыми запечатанными ящиками.
Лодка вышла на открытую воду, и двенадцать гребцов ударили веслами, направляя судно на юг.
Вейл не произнес ни слова, лишь крепко сжимал руку Новеллы. А она думала о том, как вовремя он появился, чтобы вызволить ее из когтей лорда Гримстона, и с трудом верила, что Вейл действительно здесь. Он выдал себя за француза, и ей хотелось задать ему тысячу вопросов, однако сейчас все происходящее казалось ей сном. Единственной реальностью были его пальцы на ее руке.
Примерно через полчаса они вошли в маленький пустой заливчик. Гребцы подтащили лодку к берегу, и Том первый вылез из нее. На нем были высокие рыбацкие сапоги. Он подошел к тому месту, где сидела девушка.
— Том отнесет вас на берег, — тихо произнес Вейл.
Мужчина поднял Новеллу и мягко опустил на песок. Через минуту рядом с ней появился Вейл. У него в руках был небольшой мешочек, видимо, с деньгами. Он протянул его гребцу.
— Спасибо за помощь, Том. Сегодня вы замечательно потрудились и нанесли удар по заклятым предателям. Надеюсь, они поплатятся за то, что так долго делали.
— Я тоже надеюсь, сэр, — ответил Том. — Спасибо вам от всех нас.
Вейл пожал ему руку и очень удивил Новеллу, взяв ее на руки. Он понес ее через песок по маленькой извилистой тропинке, которая вела на вершину невысокого холма. Там девушка увидела карету, запряженную четверкой лошадей.
Лакей спрыгнул с запяток и распахнул перед ними дверь.
Вейл опустил Новеллу на сиденье и сел рядом. Карета тронулась.
Когда Вейл снял черную шляпу и отцепил бутафорские усы, Новелла воскликнула:
— Ты… ты спас меня! О Вейл! Как… как ты смог… совершить такое?
Слова замерли у нее на губах, по щекам заструились слезы.
Вейл обнял ее.
— Все в порядке, моя дорогая. Мы победили. Эта свинья еще не успеет прийти в себя, как солдаты уже будут в замке и все кончится.
— Я… я не понимаю, — всхлипывала Новелла, — но ты… ты здесь! Как тебе удалось… прийти как раз тогда, когда… когда ты был мне так… нужен?
Она произнесла это надломленным голосом, но Вейл не ответил. Он осторожно приподнял ее подбородок и поцеловал.
Этот поцелуй не был похож на прежний.
Сейчас Вейл целовал девушку так страстно и самозабвенно, словно боялся потерять ее.
Вскоре Новелла перестала плакать. Волна радости хлынула в сердце.
Вейл целовал ее глаза, маленький прямой носик, щеки и снова завладел губами.
— Я люблю тебя! — выдохнул он. — Господи, как я тебя люблю! Я думал, что никогда не смогу сказать тебе это.
— П-почему?
— Мне нечего было предложить тебе, моя дорогая. Я был всего лишь человеком, которого за порогом убежища поджидала неминуемая смерть.
— Я… я не могу думать об этом, — пробормотала Новелла. — Но теперь… с тобой все… все хорошо? Твоей руке не стало хуже?
35 
