Лёгкий, ненавязчивый романчик 
165 
— Погоди, — спросил я его на прощание, — а почему ты сам сидишь на берегу, а не плаваешь на этих судах по всему свету? При твоих знакомствах, связях, возможностях...
— А на хрена мне это?! — усмехнулся этот Кот, пытаясь напялить на себя мою жилетку. — Во-первых, я с детства боюсь воды, а во-вторых, зачем мне плавать, когда ко мне все само плывет? Как видишь, за такой жилеткой мне совсем не обязательно было плыть в Германию...
А еще через полчаса я из своего теплого закутка услышал отрывистые команды, веселый мат, смех, разные технические крики и резко усилившийся грохот корабельных двигателей.
Затем, сквозь все эти звуки — еле слышный плеск воды за бортом, кто-то, кажется, что-то запел, и я понял, что мы отошли от причала.
Я лихорадочно стал вспоминать — все ли я сделал в Петербурге, обо всем ли сказал Мите — младшему лейтенанту милиции Дмитрию Павловичу Сорокину, по совместительству — водителю черной «Волги» и телохранителю высокопоставленных Котов дальнего зарубежья?..
То, что Митя выполнит все мои просьбы в лучшем виде, сомнений не было. Важно — не забыл ли я сам поручить ему что-то важное, вот в чем дело! Потому что прощание происходило в какой-то торопливой сумятице дел и чувств, при постороннем Коте торгового порта, и я вполне мог что-либо упустить из виду!..
Первое! Спутниковый телефон я оставил Мите. Вдруг нужны будут какие-нибудь лекарства для Водилы? Митя позвонит в Мюнхен, и Таня все лекарства пришлет с «Люфтганзой»...
Второе. О Рудольфе и его семействе Митя сам обещал позаботиться. Я втихаря предложил было Рудику: давай, мол, вместе в Америку! А он показал глазами на Котят, на Маню и только лапами развел...
Третье. Моему бесхвостому корешу Коту-Бродяге передать привет! Ему помогать не надо. Очень самостоятельный Кот, тонко чувствующий и момент, и ситуацию...
Четвертое. Спустя месяц позвонить в Мюнхен, узнать у Тани наш нью-йоркский адрес и прислать все сведения, чтобы мы с Шурой могли бы выслать Мите приглашение в Америку. Хоть он и шутил, но, по-моему, шутил совершенно серьезно.
Кажется, все... Вроде бы ничего не забыл.
А вот уже и двигатели работают це так громко, и вода за бортом слышнее, и в моем закутке под ремонтным верстаком на дне инструментального ящика тепло и уютно, и спать хочется — сил нет! Видать, умудохался я за эти два петербургских дня, передергался.
Я улегся на бок, прижал лапой свое рваное ухо и на секунду прикрыл глаза...
... И сразу же увидел своего любимого Шуру Плоткина! Шура стоял на сверкающем желтом берегу и смотрел в синюю океанскую даль, из которой я должен был приплыть к нему...
А вокруг него сидели штук пятнадцать потрясающих, соблазнительных и невероятно сексапильных АМЕРИКАНСКИХ КОШЕК!..
И все они, вместе с Шурой, ждали меня!
* * *
На следующее утро я, никем не замеченный, аккуратненько покинул свой инструментальный ящик, проскочил через все машинное отделение, быстренько отыскал противопожарный ящик с песком и сделал все свои, сами понимаете какие, дела. Они из меня буквально рвались наружу!
Я тщательно все закопал передними лапами поглубже, притоптал задними и отметил про себя, что ничего лучшего, чем наш обычный русский противопожарный песочек, для Кошачьих дел Человечество не придумало.
На иностранных судах я не плавал и поэтому не имею понятия, чем они там тушат свои пожары. Но, повторяю, когда за бортом плещет вода и этим своим звуком дико провоцирует и усиливает твое желание немедленно опорожнить себя, — дороже ящика с песком ничего и вообразить нельзя!
Поэтому, что бы там ни говорили, будто во времена Советской власти все было плохо и неправильно, я, Кот Мартын, в просторечии — Кыся, от имени всего нашего Вида совершенно искренне восклицаю:
— Да здравствуют наши советские пожарники — самые мудрые пожарники во всем мире!!!
Потом я привел себя в максимальный порядок — умылся, прилизался, пригладился и придал своей исполосованной хамской роже относительно интеллигентное выражение. Насчет своей внешности у меня никогда никаких заблуждений не было. Чего Бог не дал — того не дал. Зато Он вознаградил меня целым рядом других замечательных качеств. Ими я и беру.
И вот с этим слегка фальшивым выражением на собственной харе я и отправился представляться Капитану.
Вычислить Капитана было плевое дело.
Дело в том, что ночью мой сладкий сон в ящике был прерван тем, что КТО-ТО спустился в машинное отделение и, перекрывая шум двигателей, начальственно гаркнул:
165 
