39 
Она молчала, ожидая, что он ей скажет.
– Эсме, – наконец начал он, – мне кажется, ты до сих нор еще как следует не осознала, что брак между Майклзом и тобой – единственный выход…
Эсме не хотелось лишний раз сердить отца, но притворяться ей было невмоготу даже перед ним.
– Ты прав, – решительно проговорила она, – я по-прежнему не склонна к этому браку. Но какая разница, что я чувствую, – по-моему, мое мнение для тебя давно уже не имеет значения!
Джеймс вспыхнул, но тут же постарался успокоиться.
– Твое упрямство только усложняет задачу, – мрачно произнес он, – но решения своего я не изменю. Пойми, я делаю это для твоего же блага – я ведь люблю тебя!
– Если ты действительно любишь меня, папа, то зачем заставляешь выходить замуж за человека, которого я презираю!
Джеймс отвернулся, не в силах смотреть дочери в глаза.
– Это лучше, чем вообще остаться незамужней, – неуверенно пробормотал он.
– Да почему лучше? Почему, в конце концов, я обязательно должна выйти замуж? Разве ты не хочешь, чтобы я осталась с тобой до конца своих дней? Не беспокойся, я смогу себя обеспечить, да и тебя тоже – буду преподавать в школе или что-нибудь в этом роде…
– А кто позаботится о тебе, когда меня не станет? Неужели ты готова стать никому не нужной старой девой? Ты действительно этого хочешь?
– Все лучше, чем быть женой этого мерзкого Майклза! – искренне воскликнула Эсме. – Понимаешь, папа, – добавила она, немного остыв, – что-то в этом человеке меня пугает. Мне отчего-то кажется, что он будет обращаться со мной грубо, если не жестоко. Когда мы с ним гуляли, он так на меня смотрел! Мне, ей-богу, действительно стало страшно… Умоляю тебя, если в тебе еще осталась хоть капли любви ко мне…
С минуту отец колебался, но затем лицо его снова приняло упрямое выражение.
– А вдруг ты беременна, дочка? Ты что, хочешь растить незаконнорожденного ребенка?
Эсме готова была умереть от отчаяния. Ну как еще объяснить отцу, что беременной она просто физически быть не может?
– Я не беременна, папа! Если уж на то пошло, я вообще девственница!
– Хотелось бы верить, Эсме, но увы… Я навел справки о том, что о тебе рассказывают. В «утечке» этой информации виновен не кто иной, как Эмори Лоренс. Он сам жалеет, что проболтался, но клянется, что все это истинная правда.
– Лоренс? – удивилась Эсме. – Секретарь мистера Раштона? Но я с ним едва знакома! Откуда он все это взял?
– Прекрати спорить! – Джеймс нахмурил брови. – Я знаю, ты встречаешься с Раштоном. В этом есть и моя вина – ведь я сам позволил тебе ходить в его дом, но откуда мне было знать, что ты его любовница, – по твоим словам, ты ходила повидаться с Блайт, твоей подругой…
Эсме готова была выть от злости. Как мог ее отец поверить в подобный бред?
– Миссис Раштон действительно моя подруга, – торопливо заговорила она, – а мистер Раштон еще и твой близкий друг, И ты веришь, что после этого я… – Голос девушки сорвался, она едва не захлебнулась в слезах.
– Лоренс сказал мне, – заявил Джеймс, – что Раштон сам признался ему в этом.
Ужас сковал Эсме. Мало того что отец поверил в этот бред – мерзкую ложь, как оказалось, распространяет человек, которого она привыкла считать своим другом. Похоже, весь мир сошел с ума…
– А с самим Раштоном ты говорил? – все еще на что-то надеясь, спросила она.
– Говорил, но, разумеется, не упомянул при этом, что все узнали это от Лоренса – тот боится потерять свое место…
– И что же?
– Раштон, разумеется, все отрицает.
Эсме почувствовала некоторое облегчение. Стало быть, сплетня все-таки исходит не от самого Раштона.
– Вот видишь! – Глаза ее сверкнули.
Но отец, казалось, задался целью не верить ни единому ее слову.
– А что он еще мог сказать? «Да, Джеймс, я действительно сплю с твоей дочерью вот уже который месяц»? Не идиот же он, в конце концов, чтобы признаваться! Но я-то отлично знаю этого старого развратника – он сам мне не раз рассказывал о своих похождениях. Вот только мог ли я знать, что у этого типа хватит наглости соблазнить мою дочь? До сих пор по крайней мере невинных девушек он не трогал…
Отчаяние Эсме не знало границ. Вся ее жизнь, еще совсем недавно вполне счастливая, оказалась вдруг разбита в одночасье – и все из-за какого-то идиота-сплетника, который с ней едва знаком…
– Лоренс – секретарь и близкий друг Раштона, – продолжал отец. – Если он уверяет, что это правда, стало быть, так оно и есть. Сама посуди, зачем бы он вдруг стал выдумывать подобные вещи? Как признался сам Лоренс, ему стыдно, что до сих пор он прикрывал Раштона…
39 
