69 
– Ты этого не сделаешь! – в запальчивости крикнула она.
– Хочешь проверить? – усмехнулся он.
С минуту оба пристально смотрели друг на друга. Эсме уже готова была пойти на то, что Йен называл шантажом, – ей до смерти надоел весь этот маскарад… Но… не посмела.
– Что ж, – проговорила она, – ты не оставляешь мне выбора.
– А разве ты оставила мне выбор, когда села на пароход? То, что я чувствую себя ответственным за тебя, мне вовсе не по вкусу, но я не из тех, кто привык заслоняться от своих обязанностей.
– Зато ты настоящее чудовище! – выкрикнула она.
– И слышу это от тебя не в первый раз… – как ни в чем не бывало парировал посол.
Эсме очень хотелось поставить Йена на место, но она не могла не признать, что он прав. Выбора у нее действительно не было – если он отошлет ее обратно (благородно это будет с его стороны или нет – другой вопрос), то она сразу попадет в лапы к Майклзу, который, возможно, все еще не передумал жениться на ней. Уж лучше приехать в Чингмэй и дождаться отца там. Чем дольше она протянет время, тем больше шансов, что и отец, и Майклз откажутся наконец от этой нелепой затеи с браком.
И тут Эсме вдруг пришла в голову новая идея.
– Ладно, так и быть, – примирительно сказала она, – я помогу тебе, но все же не за просто так. Думаю, однако, что это мое условие ты уж точно найдешь несложным.
– Сомневаюсь. – Посол недоверчиво покачал головой. – Но все же говори, что еще пришло тебе в голову.
– Условие мое такое: за все время плавания ты ни разу не прикасаешься ко мне – даже пальцем. Только тогда я смогу быть для тебя переводчицей, иначе…
На мгновение Эсме показалось, что подобное заявление огорчило Йена, но уже в следующее мгновение лицо его приняло прежнее насмешливое выражение.
– И этого я тебе не могу гарантировать, крошка, потому что… – он выдержал многозначительную паузу, – потому что ты сама в глубине души этого не хочешь!
– Пожалуйста, Йен, я не шучу! Иначе в следующий раз, когда тебе будет угрожать смерть, я не стану тебя спасать!
– Ох как напугала! – поддразнил он.
– И ничего смешного! – Эсме на всякий случай поспешила ретироваться к двери. – Если ты в своей самоуверенности думаешь, что мне нравится, когда ты меня трогаешь, то можешь не тешить себя этим! Я тебя ненавижу, вот!
– Ой ли? – В глазах Йена зажглись насмешливые огоньки. Одним шагом покрыв разделявшее их расстояние, он преградил ей путь к отступлению и, приподняв одной рукой ее подбородок, другой притянул Эсме к себе. – Ну что ж, – хрипло проговорил он, – могу сказать одно: если то, как ты реагируешь на мои прикосновения, называется ненавистью, мне такая ненависть нравится!
Несмотря на столь стесненное положение, Эсме все же попыталась вырваться, одновременно думая о том, что этим лишь показывает, насколько его прикосновения выводят ее из себя.
И тогда, уже не вполне владея собой, она инстинктивно применила другую тактику.
– Что ж, если ты по-прежнему не веришь в мою ненависть, может быть, это тебя образумит! – Произнеся эти слова, она влепила Йену самую увесистую пощечину, на какую у нее хватило сил… Увы, вопреки ожиданиям это лишь раззадорило ее мучителя, словно он поставил себе цель сексуально возбуждаться от всего, что бы она ни сделала.
Вдруг лицо посла посуровело.
– Так и быть, – решительно произнес он. – Клянусь, что я не трону тебя против твоей воли. Тем не менее, я по-прежнему пребываю в уверенности, что вскоре ты сама потребуешь от меня нарушить клятву.
– Ну, это мы еще посмотрим! И не забудь: хорошо смеется тот, кто смеется последним! – И Эсме гордо вскинула голову и покинула каюту.
Глава 11
Глядя, как уходящее солнце рассыпает вокруг себя последние лучи, словно пальцы, которыми оно пытается еще хотя бы ненадолго удержаться за небо, Эсме задумчиво вздохнула.
– Эй, Лек, – вежливо поинтересовался сидевший рядом с ней преподобный Хорэйс Тэйлор, – может быть, ты хочешь присоединиться к компании за чаем?
– Вовсе нет, мне куда больше нравится разговаривать с вами, – не колеблясь ответила она.
Эсме не кривила душой. Его преподобие действительно оказался очень симпатичным старичком, который сразу понравился всем участникам экспедиции. На первый взгляд он мог показаться типичным пуританским проповедником, строгим и чопорным – длинная, угловатая фигура, огромный лоб, жидковатые пряди зачесанных назад седых волос… но открытый, не по возрасту энергичный взгляд карих глаз лучился мудростью и добротой, а улыбка, временами игравшая на его устах, могла подкупить любого. К тому же, как оказалось, преподобный Хорэйс был весьма начитан не в пример многим своим коллегам-проповедникам, а манеры его не уступали манерам самого изысканного светского джентльмена.
69 
