4 
Но Гарри был слишком деликатен, чтобы сказать об этом прямо, и чувствовал, что герцог уже недоволен настойчивостью Долли, желавшей заставить его заплатить за драгоценности гораздо больше, чем того требовали приличия и сложившиеся между ними взаимоотношения.
– Колесо истории невозможно повернуть вспять. Бак, – сказал ему Гарри, – вот увидишь, когда в стране все утрясется после войны, ты найдешь интересное для тебя дело.
– Уже шесть лет, как война окончилась, – ответил герцог, – а вокруг все еще царит хаос.
– А иначе и не может быть, – сказал Гарри. – Миллион мужчин убито, и слишком многие лишились работы. Наши фабрики устарели, а без зарубежных заказов, которые восстановили бы производство, хорошие времена наступят еще не скоро.
– Я устал от политики, – недовольно произнес герцог.
Он был настроен скептически, потому что политики не желали прислушиваться к нему, и оказался не у дел во время восстановления страны.
Чтобы сменить разговор, Гарри заметил:
– Мне интересно увидеть, что происходит в Турции. Я всегда думал, что одно дело – отделаться от султана, но совсем другое – изменить всю систему управления.
Герцог знал, что Гарри прав.
Мустафа Кемаль, военный гений, пытавшийся создать Республику Турция, понимал, что султанат не имеет будущего, но будет трудно заменить его чем-то новым.
Холодным ноябрьским днем султан со своими евнухами, личными слугами и драгоценностями, уложенными в тяжелые чемоданы, выскользнул из Иилдиз Киоска и взошел на борт военного британского корабля, который доставил его на Мальту.
Но султан не увез с собой всех проблем Турции, и в конституцию этой страны предстояло внести еще много коренных изменений, помимо устранения султанского правления.
Гарри очень хотелось бы поговорить об этом с герцогом, но тот мрачно молчал, откинувшись в своем кресле, и Гарри решил, что будет разумнее поговорить о чем-нибудь другом.
– Да, кстати»– сказал он, – капитан предупредил меня, что если в каком-либо порту мы намерены сойти на берег, то должны быть осторожны с едой. Я понял так, что нам вообще разумнее всего питаться на яхте.
– Я и не собираюсь поступать иначе! – буркнул герцог. – Если Долли думает, что я буду таскаться за ней по этим лабиринтам базаров в поисках драгоценностей, в существовании которых здесь я сильно сомневаюсь, то она ошибается!
– Она будет разочарована, – сказал с улыбкой Гарри.
Ему показалось, что герцог с безразличием пожал плечами, и подумал, что жадность Долли берет верх над трезвой дальновидностью.
Гарри подумал было, а не предупредить ли ее, но потом решил, что это не его забота.
Он был свидетелем многих романов герцога, и все они рано или поздно заканчивались: одна женщина в его жизни сменялась другой.
Мысли о ней словно заставили Долли, как джинна, вызванного своим господином, ворваться в салон.
Она выглядела очень привлекательной в дорогой меховой шубе, подаренной герцогом, в маленькой шляпке из того же меха, из-под которой, как тогда было модно, выбивались с боков ее пушистые белокурые волосы.
Губы Долли были соблазнительно малиновыми, ее кожа – ослепительно белой с легким румянцем, а голубые глаза, казалось, впитали в себя бирюзу склонившегося над палубой неба.
– Бак! – воскликнула она, впорхнув к нему, подобно свежему бризу, проносившемуся над Турцией со снежных равнин России. – Я ждала тебя наверху! Пойдем полюбуемся на город! Какое очаровательное зрелище!
В свете была распространена возвышенно-экзальтированная манера разговора, а Долли была модницей во всем.
– Там слишком холодно! – ответил герцог. – Не понимаю, почему мы не остались в Монте-Карло, там по крайней мере теплее.
– Но не так прекрасно, как здесь! – сказала Долли. – Во всяком случае, теперь мы сможем посетить дворец султана и даже увидеть его гарем!
Коротко рассмеявшись, она опустилась на подлокотник кресла, в котором сидел герцог, и сказала:
– Тебе, конечно, будет жаль, что там нет теперь пленительных хбури, но ведь интересно же посмотреть место, где они когда-то обитали. Хотела бы я знать секрет их привлекательности!
– На этот вопрос нетрудно ответить, – рассмеялся Гарри.
– Не думаю, – сказала Долли. – Джордж читал книги о Константинополе и говорил, что каждая новенькая, прибывающая в гарем, должна была пройти так называемую «школу любви», прежде чем быть представленной султану. Хотела бы я знать, что они там постигали.
4 
