Особенно,... 
7 
– Ривертон, – окликнул он своего знакомого, сидевшего через два места справа от него.
В зале стоял такой шум, что Колину пришлось повысить голос, чтобы привлечь внимание сэра Джона Ривертона.
«Как они, черт побери, в таком гвалте умудряются услышать актеров?» – подумал он и вновь окликнул Ривертона.
– Погоди, Хэмпден, – отозвался Ривертон, придвигаясь поближе к сидящей между ним и Колином хихикающей девице, – ты разве не видишь, как одинока эта бедняжка?
«Бедняжка» тем временем положила унизанную кольцами руку на бедро Колина, продолжая кокетничать с Ривертоном.
– Не сказал бы, что она так уж одинока, – усмехнувшись, ответил Колин и сбросил ее руку.
Лицо девицы расплылось в глуповатой улыбке.
– Но как бы то ни было, – продолжал Колин, – она может поскучать минуту-другую. Ты мне лучше скажи, кто та высокая актриса в белом?
Ривертон с явной неохотой отвлекся от своей соседки и, повернувшись к сцене, кивнул в сторону Анабеллы:
– Ты о Серебряном Лебеде?
Колин проследил направление его взгляда и убедился, что они имеют в виду одну и ту же актрису. Он так восхищался ее стройной шейкой и грациозными жестами… Волосы и кружевные манжеты Анабеллы украшали серебряные ленты. Такими же лентами были расшиты и белые шелковые туфельки. Серебряная брошь сверкала на лифе ее платья, однако Колин сидел далеко и не мог ее как следует разглядеть. Он подумал, что прозвище Серебряный Лебедь подходит этой стройной женщине, и ответил Ривертону:
– Да, я о черноволосой. Ее, если не ошибаюсь, зовут Анабелла Мейнард.
– Ты прав, – улыбнулся Ривертон. – Она не так давно появилась в труппе герцога: не то шесть, не то семь месяцев назад, и, хотя ей дают пока только второстепенные роли, на нее трудно не обратить внимание.
«Я не ошибся, – сказал себе Колин. – Именно о ней и говорил Уолчестер».
Ривертон, похоже, заинтересовался происходящим на сцене и не сводил с Анабеллы глаз, хотя его рука по-прежнему лениво перебирала локоны соседки; через некоторое время он продолжил:
– Она пользуется известностью. Сам знаешь, как это бывает: публика, видя изо дня в день одни и те же лица, жаждет чего-нибудь новенького. А она к тому же довольно миленькая, как по-твоему?
«Миленькая, – подумал Колин, – слишком слабо сказано. Она очаровательна».
– Если ты хочешь с ней встретиться, – не умолкал Ривертон, – я могу свести тебя с ее горничной.
– Ты в самом деле можешь нас познакомить? Прямо сегодня? – Колин испытующе посмотрел на него. – Ты хорошо знаешь мадам Мейнард?
Ривертон громко рассмеялся, заглушая голоса, доносящиеся из соседних лож:
– Достаточно хорошо, – но, встретив жесткий взгляд Колина, смягчил интонацию. – Конечно, не в ТОМ смысле, который ты вкладываешь в эти слова. Ну, ты меня понимаешь… Хотя есть и такие, кто знает ее получше… поближе…
Колин неодобрительно поморщился:
– Ты хочешь сказать, что она ведет себя как обычная театральная дива?
Ривертон кивнул и слегка приблизился к приятелю, заставив подвинуться вперед недовольную таким оборотом событий девицу в маске:
– Мне кое-что о ней говорили. В театре вроде бы тихоня и недотрога… зато в постели страстна до безумия, – он хихикнул и подмигнул Колину. – Насколько я понимаю, жемчужные безделушки убедят быть более сговорчивой любую смазливую актриску. Она, как рассказывают мои знакомые, не исключение.
Колин непроизвольно покосился на сцену, словно пытаясь найти в облике Анабеллы какое-то подтверждение ее тайного распутства.
– И кто же эти знакомые?
– Во-первых, Сомерсет. Он божится, что влез в долги, чтобы дарить ей побрякушки. Как тебе известно, Сомерсет – младший сын и не может себе позволить такие расходы. Но, по его словам, она честно с ним расплатилась… так, как могут только женщины. Он и сейчас, я не сомневаюсь, поджидает ее за кулисами.
Ривертон представил себе Анабеллу Мейнард в объятиях Сомерсета, и Колин, заметив завистливый блеск в его глазах, сказал:
– Черт побери, если бы выбирали короля бабников, лорд Сомерсет был бы одним из главных претендентов.
– Это верно, – согласился Ривертон. – Похоже, ей нравятся мужчины такого типа. Точнее, только такие крутятся вокруг нее.
Колин задумчиво покачал головой. Анабелла показалась ему довольно способной актрисой. Она играла тонко и расчетливо, умело привлекая внимание зрителей. По всему было видно, что она хорошо владеет своим ремеслом. Не то что девицы, приходившие на сцену из веселых заведений, решившие, что театр предоставляет больше возможностей отыскать себе покровителя. Непонятно только, почему она тратит время на флирт с этими пустоголовыми хлыщами? Он не находил в этом никакого смысла. Как и в дурацком поручении Уолчестера.
7 
