Последние отзывы

  25  

Через огромные ворота в крепостной стене во двор замка неторопливо въехал трофейный «хорх». В нем сидели генерал Януш Голембовский и командир советской дивизии полковник Сергеев.

Капеллан дивизии майор Бжезиньский первым увидел машину генерала и зычно скомандовал по-русски:

— Товарищи офицеры!

Двор замер. Прекратилось какое-либо движение. Казалось, что в воздухе застыли даже роскошные кухонные запахи.

Голембовский и Сергеев одновременно вылезли из «хорха» с разных сторон. Генерал оглядел двор, остался доволен увиденным и коротко козырнул:

— Вольно, вольно...

Словно по мановению волшебной палочки, двор ожил. Голембовский перевел взгляд на Шарейко и тут же строго спросил:

— Танки на исходных?

— Так точно, — улыбнулся майор Шарейко.

— Чего это ты веселишься? — подозрительно спросил его генерал.

— Да я уж тут рассказывал. Одна машина во время переброски попросила разрешения на ремонт и отстала. Я их на позиции жду, а они, черти, починились и какой-то бабе землю танком пашут!

— Землю пашут?! — поразился генерал.

— Самое время, — негромко сказал капеллан. — Послезавтра — Пасха. Начало весны.

— Ах ты черт возьми... — расслабленно вздохнул Голембовский. — Вот ведь штука-то какая!.. Юзек! Андрушкевич!.. Иди сюда. Послушай, что делается-то...

Замполит с сожалением оторвался от разговора с хорошенькой переводчицей, извинился перед ней и подбежал к генералу:

— Слушаю вас!

— Вот Куба говорит, что послезавтра — Пасха, а Шарейко докладывает, что люди уже землю пашут! А ведь все это дела замполита! А ты там к девочке приклеился — клещами не отодрать. Как-никак три дня свободных. Подумал бы...

— Эту землю, товарищ генерал, сейчас все равно не поднять. Из нее одно железо торчит. Да взрывчатки в нее напихано — на всех нас хватит. А с Пасхой есть идея: отпраздновать ее по всем правилам. Куба стол освятит, отслужит молебен в костеле.

— Там нет крыши, — сказал Бжезиньский. — Только стены и алтарь.

— Ничего страшного. Нет крыши — ближе к Богу. Обязательно молебен в костеле. Это будет иметь очень важное политическое значение! И для наших, и для местного населения. Как идея?

Генерал вопросительно посмотрел на полковника Сергеева и вздохнул:

— Мысль толковая... Как вы считаете, Петр Семенович?

Сергеев смутился, ответил не сразу:

— Наверное, это неплохо. Но нас, как вы понимаете, Пасха не касается. Мы просто отдыхаем, приводим себя в порядок. А вот насчет пахоты... От этой идеи я бы не отмахивался. А Пасха, повторяю, нас касаться не должна. Тут уж извините.

— "Омниа нон паритер рерут сунт омнибус апта..." Не все одинаково пригодно для всех, — тихо сказал капеллан.

Генерал с уважением выслушал латинскую фразу и ее перевод на русский язык, покачал головой и удивленно сказал:

— А какой минометчик был, помните?

— Равных не было! — рассмеялся Андрушкевич и обнял капеллана.

Во двор замка тихо вкатился комендантский «виллис» с двумя флажками на крыльях — польским и советским. Фары у него были зажжены. За рулем сидел Валера Зайцев, рядом с ним — Станишевский. Санчо Панса, как истукан, неподвижно восседал сзади с автоматом в руках.

Следом за «виллисом», с интервалом в пять метров, въехал «додж»-три четверти со старшими офицерами союзных войск, только что освобожденными из лагеря для военнопленных.

Обе машины развернулись и затормозили прямо перед генералом Голембовским и полковником Сергеевым. Станишевский и Зайцев выскочили из своей машины, вытянулись в струнку. Из «доджа» вылезли два американских майора, один французский подполковник и два полковника — английский и итальянский.

— Переводчики! — рявкнул Голембовский.

— Есть «переводчики»! — Младший лейтенант подошла к Голембовскому и взяла под козырек. Туда же рванулся и подпоручник из штаба Первой армии.

Станишевский попытался доложить генералу о том, что его приказание выполнено и старшие офицеры союзных войск... Но генерал прервал его и сказал, обращаясь прямо к союзникам:

— Радуюсь возможности еще раз приветствовать коллег. Хочу предложить вам отобедать вместе с нами и выпить в честь нашей совместной победы по рюмке русской водки и по келишку польского бимбера.

Хорошенькая переводчица и подпоручник одновременно затараторили по-французски и по-английски. Союзники закивали головами, заулыбались.

— Прошу! — скомандовал генерал Голембовский.

  25