42 
– Твоя любимица не очень хорошо себя чувствует и легла поспать. Никто не должен ее тревожить – никто, ты понимаешь? Ты не должна входить к ней и будить ее. Пускай она спит.
– Вы говорите, что мисс Хариза не пойдет обедать? – удивилась горничная.
– Вот именно, – ответила мадам Дюба. – Если ты ее разбудишь, его светлость очень рассердится!
– Я не буду к ней заходить, мэм, – пообещала Бесси, – только странно все это!
– Твое дело выполнять указания, – категорически заявила француженка. – И если ты не станешь слушаться, то будешь уволена без рекомендации.
Хариза могла себе представить, как испугалась Бесси, с которой доселе никто никогда так не разговаривал.
Потом, решив, очевидно, что Бесси нельзя доверять, мадам Дюба сказала:
– Дабы не сомневаться, что ты не нарушишь ее сон, я запру дверь.
С этими словами она вынула из замочной скважины ключ, вставила его снаружи и повернула.
Раздался щелчок, и Хариза оказалась взаперти.
Только сейчас к ней пришло осознание того, что она совершенно голая.
Она натянула атласное покрывало на грудь, и сейчас же в комнату проник Винсент.
Хариза едва не вскрикнула от радости, увидев его, но он приложил палец к губам.
Неслышно направился к кровати.
Только подойдя вплотную, он прошептал:
– Ты была изумительна, моя радость!
– Ты слышал, что она сказала?
– Я слышал все, – ответил Винсент. – До сих пор не могу поверить, что мне так повезло: ведь ты необыкновенная, умная помощница.
Он обнял ее и дотронулся до обнаженной спины.
Потом нежно поцеловал, и девушка улыбнулась.
Тогда он снова опустил ее на подушки.
– Теперь я должен тебя оставить, моя любовь, потому что мне нужно еще успеть поговорить с твоим отцом, прежде чем он пойдет на этот чудовищный обед, на котором они все будут обжираться.
– А папеньке обязательно туда идти? – беспокоилась Хариза.
– Он еще не решил. Он подозревает, что ему могут подсунуть тот же напиток, который пытались дать тебе. И вообще я буду удивлен, если этого не случится.
– Но он… не будет… пить?
– – Конечно, нет, – улыбнулся кузен.
Он снова нежно поцеловал ее.
– Предоставь все мне. Главное – ты должна помнить, что после сегодняшней ночи мы будем безраздельно любить друг друга и поженимся.
Ее глаза засияли каким-то внутренним светом.
– Ты… действительно… ты… правда хочешь… чтобы я стала твоей… женой?
– Как только этот кошмар закончится, я расскажу тебе, как я хочу тебя и как люблю.
Он отодвинулся от нее подальше.
Она даже не представляла себе, как ему хотелось остаться, даже несмотря на опасную ситуацию.
Он был поражен ее неземной красотой.
Волосы ее рассыпались по плечам, руки с длинными, тонкими пальцами сжимали край покрывала на груди.
Отойдя к тайнику, Винсент улыбнулся и еще раз окинул ее долгим взглядом.
В его глазах лучилась любовь.
На мгновение Хариза забыла обо всем, она помнила только одно: Винсент любит ее, а она – его.
Неужели они когда-нибудь будут вместе?
Неужели станут мужем и женой и им больше ничто не будет угрожать?
Вдруг она испугалась, что желает слишком много.
Она стала горячо молиться, просить у Бога, чтобы все это сбылось.
Пройдя потайным коридором, Винсент заглянул в комнату, где полковник переодевался к обеду.
Он не удивился, увидев, что тот лежит на кровати в вечернем костюме, явно без сознания.
Камердинера не было видно.
Винсент знал, полковник специально отослал Вилкинса на время, достаточное для того, чтобы не торопясь осушить стакан вина.
«Разумеется, Жерве тщательно подготовил сцену для своего отвратительного спектакля!»– подумал Винсент.
Он прошел дальше по переходу, к тому месту, откуда было видно, что происходит в часовне.
Как он и ожидал, Жерве с соумышленниками был занят подготовкой к черной мессе.
Над алтарем висело перевернутое вверх ногами распятие, которое, должно быть, привез капеллан из Парижа.
Шесть длинных черных свечей торчали из маленьких черепов; как ни страшно об этом думать, они явно принадлежали младенцам.
Алтарь был покрыт тканью, расшитой разными оккультными символами.
Очевидно, на нее они собирались положить Харизу.
На столике сбоку лежали хлеб, нож, чаша и графин с вином.
Винсент был уверен, что в него подмешали наркотик, который разжигает страсть в тех, кто его хлебнет.
А впрочем, как он и подозревал, все сатанисты уже и так находились под действием наркотиков.
42 
