ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  81  

... И тут пленка разлетается в клочья, тугая струя ударяет в тебя, бросая вниз, но цепкие крючья манипуляторов вовремя охватывают твое обмякшее тело, вздергивают его вверх, и ты повисаешь над водой - оглушенная рыба в лапе механического «альбатроса». Еще один рывок - и ты у него в брюхе: в реанимационной капсуле спасательной вертушки. Сквозь мерцающую пелену беспамятства до тебя доходит чужая мысль: «Успел...» И в следующий миг вся замороженная боль умирания взрывается у тебя внутри.


Артём Грива


- Артём... Артём Грива... Майор, ты меня слышишь? Если ты меня слышишь, мигни...

Мутная дымка перед глазами. В дымке - что-то желтое... Или розовое... Что-то постороннее - во рту, в горле, в теле... Чужеродное... Металл... Тело скручивает судорога, но результат - новая боль. И понимание - у меня есть руки. Только они не слушаются... Еще одно усилие...

- Проклятье! Держите его, держите! - рявкает злой (и такой знакомый) голос.

Я пытаюсь что-то сказать, но что-то постороннее в горле мешает. Спазм. Желудок сжимается, в горле булькает слизь, ледяной воздух обжигает легкие...

Судорога, новая боль, еще судорога, треск, хруст, пронзительный надрывный вопль сирены, мутная пелена вспыхивает желтым огнем... И рассеивается.

Я - жив. Я сижу на краю кровати. Передо мной - белая стена. Справа панически верещит какая-то механика. Дышать по-прежнему трудно.

Ага, изо рта свисает какая-то трубка. Тяну. Трубка поддается неожиданно легко и оказывается у меня в руке. Она скользкая.

Нога!

Я смотрю на свою голень. Почему-то я знаю, что она должна быть сломана. Открытый перелом. Белая кость, торчащая из рваной раны... Ничего этого нет. Только розовое пятно шрама на загорелой коже.

- Майор Грива! - раздается голос за спиной. Оборачиваюсь. Слишком резко. Что-то опять опрокидывается. Короткая боль в предплечье...

Я узнаю его не сразу, невысокого крепкого японца в тщательно отутюженной бледно-голубой одежде (Одежде! Как давно я не видел одетых людей!), с радужным значком на груди. На плечах его узенькие серебристые полоски с золотыми значками...

Потом у меня в голове словно вскрывается какой-то шлюз - и я понимаю, что это погоны. Погоны специального координатора Всемирного комитета по выявлению и пресечению несанкционированных научных исследований, чаще называемого «Алладин». И человек этот мне очень хорошо знаком. Специальный координатор Хокусай Танимура. Мой непосредственный начальник, давний приятель моего деда, Андрея Алексеевича Гривы. А сам я тоже Грива. Артём Алексеевич.

«Ар Т'ом, - приходит откуда-то изнутри певучая фраза. - Ар Т'ом. Изначальный Свет».

- Позволь, я это сниму, - говорит специальный координатор Хокусай и аккуратно отделяет от моей кожи присоску-рефлексор. На моем запястье - свежая ссадина и выдранный «с мясом» наручник фиксатора с обломками крепежа.

Я поднимаю голову и осознаю картину целиком: больничную палату (в некотором беспорядке), группу людей в белой униформе, опасливо сбившихся у двери, пока специальный координатор высвобождает меня из тенет медицинского оборудования.

Кто-то из «белых» робко предлагает помощь. Хокусай рявкает:

- Прочь!

«Белый» (с облегчением):

- Да, сэр!

«Английский - не родной, - мгновенно выдает включившийся в мозгу анализатор. - Скорее всего, китаец из Гонконга».

Я свободен. И мир, который меня окружает, перестал быть чем-то вроде хорошо прорисованного мультика. Он стал реальностью.

Специальный координатор выпрямляется.

- Ты как? - спрашивает он.

- Вроде в порядке, - я прислушиваюсь к своим ощущениям. Организму все еще кисло, но существенных повреждений не чувствуется. Нога в порядке. Бок? Во мне сидит невнятное воспоминание о том, что у меня сломано ребро. Я помню хрусткий удар сбоку, потом - черную оскаленную рожу... Я ощупываю бок. Кости целы, боли нет... Есть шрам. Значит, не галлюцинация. Ни хрена не помню. Только какие-то обрывки. Будто сон видел. И забыл.

- Что со мной было? - Мой голос звучит хрипло, но вполне внятно.

- Хороший вопрос, - по-японски произносит Хокусай.

Он делает знак «белым» - и те безропотно покидают палату.

Специальный координатор закрывает дверь. Потом достает из кармана плоскую фиговину, в которой я опознаю мощнейший «экран».

Итак, дальнейший разговор будет сугубо конфиденциальным.

Хокусай смотрит на меня. Эмоций у него на лице не больше, чем у скифской «каменной бабы». Но я чувствую за этой восточной маской настоящее кипение страстей.

  81