111 
— «Пришествие Первородных Сил»?
Мора вздохнула и развела руки.
— Мне хочется, чтобы эта Игра была особенной. С эдакой изюминкой, — Моранна продолжала сидеть в кресле с выражением ленивого безразличия на лице.
— Не думаю, что изучение древних знаний подскажет тебе, как нафаршировать Игры изюмом.
Демьян почувствовал в Моранне непонятный, возрастающий протест. Обычно в период Игр она становилась задумчивой и тихой, но в этот раз ее словно подменили.
— К сожалению, единственной возможностью выпустить пар у меня, дочери Мрака, является подготовка твоих Игр. Безумие. В этом мире не осталось ничего кристально чистого или истинно темного. И это хорошо. Скучнее предсказуемого добра, сравнимого с ленивой коровой, пережевывающей свою вечную травяную жвачку, может быть только сам процесс обращения и принятия так называемой Истины. Когда человек отрицает зло во всех его проявлениях и идет в монастырь, молиться своему Богу, лицо у которого в каждом веровании разное. То ли дело Зло, кипящее необузданной энергией, хитрое и коварное. Оно не носит маску, у него одно лицо.
Ее слова советовали не верить спокойному даже равнодушному тону.
— Да. Жизнь человечества вне сомнений стала бы веселее, острее, разнообразней, ели бы зла в ней стало немного больше, — согласился Демьян.
— Прости. Я знаю, об этом нужно забыть. Но прошлое всплывает само собой. И тогда я понимаю — все смешалось в серую массу безвольных людей и всесильных богов. А наше место где-то посередине. Мы не смертные, но и не боги. И, тем не менее, в нас с тобой есть одна очень важная особенность — мы дети Мрака.
Разговор принял ожидаемый Демьяном поворот. Единственное что он не смог понять — почему она решилась заговорить об этом. Каждое ее слово эхом звучало в его голове, как отражение собственных мыслей, которые он тщательно скрывал. И Мора своими разговорами может разрушить то, что он создавал тысячелетиями, настойчиво отгораживаясь от соблазнительного Зова Сути.
Мора увидела колебание в его глазах, поэтому настойчиво продолжила:
— Ты бы хотел дать силу своей сути? Поддаться той свирепой ярости, которая кипит в наших жилах?
— Ты знаешь ответ.
— Согласна, — раздраженно ответила Мора, поднимаясь. Теперь их лица разделял сантиметр, и Демьян видел, как у ее глаз собрались мелкие морщинки, когда она презрительно прищурилась.
— Ведь ты можешь за неделю обратить во зло все человечество, и все люди, как стадо послушных баранов, столпятся в твоей обители, безвольные, коленопреклоненные. — В Играх ты можешь реализоваться как первоначальное и вечное зло. Так почему не используешь эту возможность?
В ее словах было больше здравого смысла, чем он бы хотел, и как черви вгрызаются в сочное яблоко, они вползали в голову.
— Наш разговор станет проще, если ты перестанешь говорить загадками.
Мора отошла от супруга, направляясь к шкафу, чтобы достать бокал и бутылку вина.
— Я знаю, Демьян. Ты хочешь, просто об этом не принято говорить вслух. Рожденные в том мире, но вынужденные жить в этом, мы остались потомками Мрака, — нарочито спокойно продолжала она, наполняя бокал вином. — Мы не свободны. Мы привязаны к глупым правилам, ограничивающим нашу суть.
— Мы живем в этом мире. И это нужно уметь принять.
Изящно обхватив бокал длинными ухоженными пальцами, она развернулась к князю.
— Продолжаем играть в благородство, — кивок Моранны и насмешливо поднятые брови сказали больше слов. — Они врут, Демьян. Врут себе, нам, людям. В каждом из нас есть сила Мрака, и чем больше она, тем меньше остается места благородству. Навь — это маска, и нас заставляют ее носить.
— Эти мысли далеко тебя не уведут.
— Меня ведут не мысли, а моя суть.
— Моранна, прекращай эти разговоры. Я не хочу, чтобы о твоих мыслях узнал еще кто-то. Ты меня поняла?
— Боишься, что трон станет слишком велик для Черта, не сумевшего вовремя заткнуть рот жене? Будем поддерживать ложь?
— Не слишком ты разошлась? — процедил Черт. — Кто дал тебе право повышать голос в моем присутствии?
Демьян опасно прищурился. Но Моранна, словно не замечала этого.
— Она пожелала не только тебя, она пожелала твоей любви. Ты по-прежнему будешь твердить о правилах этого замечательного мира, которые делают его еще более замечательным? Снова будешь рассказывать мне о вселенской гармонии и о богах, которые знают все лучше нас? И что Навь теперь не мир зла, а мир перемен?
111 
