20 
— Я люблю готовить! — возмутилась я. — И я не притворялась когда хотела тебя чем-то порадовать!
— Но ты потерялась среди этих новых домохозяйских заморочек!
— Я изменюсь, Стас! Клянусь! Я стану такой, какой ты хочешь меня видеть!
— Вот об этом я и говорю! Ты станешь такой, какой Я хочу! Но мне нужно не это!
— Ты пришел… зачем ты пришел? Сказать, что остаешься с ней?
— Нет.
Облегчение накатило на меня так стремительно, что я ощутила, как ослабло тело.
— Ты хочешь… чтобы я вернулась?
И плевать, что я сказала это первой, плевать, что я выгляжу как тряпка, которой усердно промыли мусоропровод! Плевать на все! Если он скажет «да», я тут же соберу чемоданы и уеду с ним! Я забуду, прощу! Буду ловить каждый его вздох, предугадывать желания, приготовлю его любимый украинский борщ!
— Да… — в этом коротком слове сосредоточилась вся моя жизнь, моя боль.
Позже я аккуратно разузнаю, какой он хочет меня видеть! И все будет прекрасно!
И когда я купалась в восторженном чувстве, а моя жизнь налаживалась, да и Катьке утерла нос, и уже готова была перебраться к мужу, в нашу квартирку, в ванной открылась дверь, что в наступившей тишине было подобно раскату грома. И аромат, походивший больше на предвкушение, вновь обтянул меня плотным коконом. Может это и помешало мне вовремя захлопнуть дверь на кухню. Уже через несколько секунд незнакомец перешагнул порог. Ах, да — мужчина в некоторой степени оделся, обмотав бедра полотенцем.
Стас сидел с открытым ртом, ошеломленно округлив глаза.
— Кто это? — спросил он тихо, но я успела заметить, как обеспокоенно качнулась его голова; я выдохнула и подошла к нему. Вот она минута триумфа! Сейчас я расскажу, что это любовник Кати и тогда у Стаса не останется сомнений в своем выборе!
Я уже рот открыла, чтобы приступить к разоблачению бывшей лучшей подруги, но что-то во взгляде незнакомца, перехваченном совсем нечаянно, заставило меня судорожно сглотнуть. Он смотрел на меня так, словно я стояла, сжимая в руках нож, готовая в любой момент броситься на него и перерезать горло. Но в этом взгляде не было страха, только презрение. Светка так смотрела на таракана, прежде чем раздавить его. Он будто пытался осадить закипающую ярость и эта внутренняя борьба, проступив на лице, выглядела как предупреждение, как заявление что он — опасный противник.
Только вот что я ему сделала? Откуда столько ненависти?
Незнакомец моргнул, его взгляд посветлел, рука протянулась к Стасу.
— Демьян, — представился он, но так и не дождавшись ответного рукопожатия, обратился ко мне: — Только что звонили из издательства, твоя рукопись отправлена на редактуру.
— Ты же в ванной был… — начала я и осеклась, утопая в запахе сандала.
И теперь его ноздри расширились, когда он, словно нехотя, подошел ко мне, сгреб в охапку и закружил по кухне с восторженным криком: «Поздравляю!». Похоже мои дела очень плохи. Как теперь объяснить мужу, что этот парень, которого я вижу впервые в жизни, на самом деле спит с его «настоящей» Катей?!
— Послушай, друг! — поспешно высвободившись из объятий, я не сводила взгляда с мужа. В тот момент, даже неожиданное осуществление мечты меня абсолютно не порадовало! Я в шаге от Стаса, хочу его обнять, уткнувшись лицом в крепкую грудь! А тут этот парень, то смотрит на меня как на мелкого грызуна, то бесцеремонно хватает!
— Что ты себе позволяешь?!
Я сделала шаг к Стасу, но тот отпрянул от меня, как от прокаженной. Я сжалась от обиды.
— Позвонили на твой сотовый, — продолжал Демьян. — Вы разве не слышали?
— Ты рылся в моей сумочке?! — возмутилась я. Он же был в ванной! Откуда там взялась моя сумочка?
— Ты же просила вас не беспокоить, — черные глаза так и сверлили меня, словно пытаясь что-то внушить.
— Да просила! — воскликнула я. — Но ты же все равно приперся! А теперь потрудись объяснить моему мужу, что ты здесь делаешь!
— Я должен сказать ему правду?
Понимаю, что каждое последующее мое слово, любой нормальный человек сочтет бредом, я и сама так посчитала несколько минут спустя. Но столкнувшись с ним взглядом, я реально почувствовала, как разум мой превратился в фарш.
Я замерла, задерживая дыхание, отталкивая прочь холодящую мысль. Свеча, сон, этот мужчина… Взгляд Демьяна приобрел жуткую пронзающую силу, он читал мои мысли, их невозможно утаить, скрыть, удержать при себе. Я сжалась в мучительной судороге, когда в голове смешались воспоминания: насыщенный запах сандала, утопающий в головокружении; соль на дрожащих губах; внутри шевельнулась острая потребность подчиниться, слепо следовать настойчивому приказу идти к мосту; горячая багровая кровь и страх начал оживать…
20 
