Последние отзывы

  146  

Владимир не вмешивался. Ему было важно понять, куда клонится воля его Совета.

Взять выкуп ему казалось вполне разумным. Он многажды ходил в вики и брал выкуп с осажденных городов. Сигурд верно сказал: зачем резать овцу, если ее можно стричь.

А что до отца, так ведь у отца тоже был отец. И он, великий князь Игорь, взять выкуп с ромеев не погнушался. А штурмовать Булгар будет трудно и кроваво. Никогда еще Игорь не брал таких крепких городов. Был Киев… Но Киев сам открыл ворота. Эти — не откроют. Положим, есть у него в войске те, кто умеет и осадные машины строить, и каменные стены ломать, но всё равно половина гриди может под стенами лечь. Причем своих, верных, русов. Торков с печенегами на стены не погонишь. Не влезет лошадь на стену. Польза, конечно, будет и от степняков, но бить издали стрелами или по лестницам карабкаться — очень большая разница.

Был еще один выход. Не выкуп взять с эмира, а дань. Чтоб поклонился эмир великому князю, признал себя младшим… Великий Булгар… Вот это были бы данники! Со всех словенских племен столько не собрать…

Владимир встретился взглядом с дядей. Воевода Добрыня тоже молчал. Ждал, пока отбурлит варево совета. Но совет никак не унимался, и Владимир поднял руку.

Наступила тишина.

Нет, не зря он вчера встал против вражьего поединщика. Тогда все увидели, на чьей стороне боги.

— Я выслушал многих, — ясным голосом произнес Владимир. — Теперь хочу спросить мудрейшего из нас… — Его глаза остановились на Серегее. Тот приготовился… Но князь чуть усмехнулся и перевел взгляд на дядю: — …Ближнего моего родича, воеводу и наместника новгородского Добрыню. Скажи нам, дядя, взять ли нам то, что дают, и уйти. Или остаться — и обратить булгар в своих данников?

Добрыня встал, откашлялся солидно:

— Позволь, княже, я сначала покажу.

Владимир кивнул. Совет заинтересованно загудел.

Добрыня кликнул одного из своих, распорядился негромко…

…И через некоторое время двое гридней загнали в шатер пятерых полоняников из последней добычи: двух мужчин, мальчишку лет десяти и двух женщин — молодую и постарше.

Все пятеро были потрепаны, но не слишком. У них забрали самое ценное, молодку если и попользовали, то немного: по походке не заметно. Пресытились русы.

Добрыня подождал немного, возбуждая интерес, потом пробасил:

— Посмотрите на их ноги!

Совет посмотрел. Удивился. Ноги как ноги. К чему вопрос?

— Все они в сапогах, — пояснил Добрыня.

Точно, в сапогах. И бабы, и мальчишка.

— Ну и что с того? — сказал кто-то. — Я тоже в сапогах. И мои-то, чай, получше.

— Мы все в сапогах, — заметил Добрыня. — Да только скажите мне, други, много ль у нас данников, у которых даже смерды в сапогах ходят.

Бояре, воеводы задумались…

— А что в этом плохого? — спросил ярл Сигурд. — Богатый народ, богатые смерды. Тем больше дани можно взять.

Добрыня покачал головой. И сказал на нурманском:

— Трэль в сапогах, ярд, это трэль, который недолго пробудет трэлем. Не думаю, что он захочет отдать тебе заработанное. Скорее, он купит лук и вгонит стрелу тебе в спину, когда ты присядешь облегчиться. — И, по- словенски: — Не станут эти, в сапогах, нашими данниками. Лучше бы тебе, княже, в холопы лапотников поискать.

— А с этими что делать? — спросил Владимир.

— А с этими ряд уложить — жить в мире и согласии.

— Так что — и выкуп с эмира не брать? — прищурился Владимир.

— Отчего ж не брать. Брать. Только выкуп — выкупом, а надо думать о том, как и в будущем нам от булгар пользу да приплод иметь.

— Ты же сам только что сказал: не быть им нашими данниками? — удивился Владимир.

— А разве только дань золото приносит? — поинтересовался Добрыня.

— А что еще?

— А вот у боярина своего спроси, — Добрыня указал десницей на Сергея. — Он тебе лучше меня всё скажет.

«Скажу, — подумал Сергей. — Всё скажу. Теперь уж не за князем, за мной — долг. И долг этот таков, что возвратить его будет очень нелегко…»

* * *

Вот так, в лето шесть тысяч четыреста девяносто третье от Сотворения мира, а от Роджества Христова девятьсот восемьдесят пятое заключил великий князь Владимир мир с волжскими булгарами. И сказали они друг другу: «Тогда не будет меж нами мира, когда камень станет плавать, а хмель тонуть».

И был меж ними отныне договор, чтоб русам беспошлинно торговать на землях булгарских, а булгарам — на землях киевских.

  146