Особенно,... 
70 
— Ты чего вопишь так? — недовольно перебила я его сольную партию, когда поняла, что еще немного — и мой мозг разорвется от этих непривычных для уха высоких вибраций.
— Ты — эльфырь?.. — не то спросил, не то подтвердил парень хриплым шепотом, шустро отползая на другой конец телеги.
— Кто?
— Эльфырь…
Жертва моей неудачной шутки судорожно сглотнула и собралась уже исполнить свою арию на бис, снова начав тихонечко подвывать, но я решительно пресекла это издевательство над собачьей и волчьей нервными системами (про свою я вообще молчу!) невинным вопросом:
— А это что за зверь такой и с чем его едят?
Кажется, постановка вопроса была немного неправильной. Парень уклонился от ответа, снова уйдя в глубокое обморочное состояние.
Тяжко вздохнув и сетуя на такую упорную несговорчивость, я повернулась лицом к деревне и обомлела. У околицы нас встречала довольно многочисленная толпа, состоящая исключительно из взрослой части населения и настроенная даже на первый взгляд очень воинственно. Да уж, неплохой сигнал экстренного оповещения у этого парня получился, словно вражеское войско встречают.
При свете факелов, служивших единственным освещением в столь поздний час, я рассмотрела не только хмурые и не совсем дружелюбные взгляды, направленные на меня, но и боевое вооружение, состоящее из лопат, топоров, кос, скалок, сковородок, кухонных ножей, ножниц и прочего домашнего инвентаря. Да такому разнообразию могла позавидовать даже царская оружейная палата моего папашки, а уж он оружие страсть как любит.
Я тормознула лошадку, не дав ей врезаться в толпу, и в ожидании уставилась на встречающую процессию. Приветственную речь произносить никто не торопился, народ явно чего-то от нас ждал, я от народа тоже. Вообще-то мне было неплохо известно, что жители небольших деревень с подозрением относятся к посторонним, и их можно понять, но чтоб до такой степени…
— Люди добрые! — первая не выдержала я и, покосившись на безнадежно валяющегося в обмороке моего несостоявшегося возницу, выпрямилась во весь рост. — Может быть, кто-нибудь меня просветит, кто такой эльфырь?
Толпа, к моему несказанному удивлению, не просто продолжала безмолвствовать, а еще и таинственно замерла. Даже собаки как-то подозрительно притихли, хотя до этого еще вяло поскуливали, взбудораженные душераздирающим воем белобрысого парня. Ну и что? Мы так всю ночь тут стоять будем?
— А ты кто сама-то будешь? — наконец раздался густой низкий голос, и из толпы вышел здоровый детина, оказавшийся ростом чуть пониже меня, стоящей на телеге.
— Меня зовут Сал… Сатия, — быстро исправилась я, не забыв мысленно отругать себя за то, что заранее не подумала о своем новом имени, поэтому вынуждена была сочинять на ходу, что первое пришло в голову. Вроде моей оговорки никто не заметил.
— А откуда ты взялась и что сделала с нашим парнем? — продолжил допрос детина, откровенно разглядывая меня и кивая на бесчувственного белобрысика. — Я тебя первый раз вижу, ты не из соседних деревень, это точно.
А он что, всех женщин в округе в лицо знает? Ушлый тип, надо быть настороже, на всякий случай.
— Естественно, — фыркнула я, смело глядя ему в глаза. Странно, но опасности я от него не чувствовала, скорее здоровую настороженность, поэтому спокойно продолжила выдавать на гора придуманную про себя легенду: — Еду к брату в другой город на свадьбу, по дороге окрестностями любовалась, да заблудилась немного. Ваш парень, — я кивнула на тело в телеге, — предложил любезно меня подвезти до вашей деревни, а потом почему-то испугался и назвал меня эльфырем. Странная реакция, конечно, но с кем не бывает. Вот я и спрашиваю, что это за зверь такой?
Врать было чрезвычайно трудно, я спотыкалась на каждом слове, стараясь быть как можно более убедительной, но понимала — получается из рук вон плохо. И от этого чувствовала себя еще менее уверенной. Раньше так изворачиваться мне еще ни разу не приходилось. Боюсь, что, если меня поймают на вранье, пряниками вряд ли накормят. В лучшем случае в острог местный кинут до выяснения личности. И хорошо если про меня там не забудут.
— То, что ты не лиебе, это я и так уже вижу. — Верзила продолжал сверлить меня тяжелым взглядом. — А насчет всего остального… это мы еще разберемся. Ходят тут юные натуралисты всякие, народ баламутят… — Он махнул факелом в сторону толпы и громогласно заявил: — Тоже мне, обычной девчонки испугались…
70 
